Где-то в другом мире. Идеальный выбор - [47]

— Дарис — Прикрикнул на него герцог. Но Фабиан жестом руки остановил его, снял перстень и протянул земляку.

— Ребята, мы устроились намного лучше вас. Собственный большой дом, денег хватает, как и магии, мы запасливые. Приглашаем вас в гости. А может быть — а ну его, вашего хозяина? Дома и поговорим как вы дошли до жизни такой.

— А вы не боитесь, что мы захотим это все отнять? У Вас, де Шаверни, теперь только внутренний запас, больше на вас я не вижу ничего магического. А супруга ваша нам не соперник. Как бы ни была она магически сильна, у нее нет опыта проведения поединков, она всего лишь женщина. — Герцог, смотрел с прищуром, вертя в руках предложенный перстень.

— Ох, Раймонд, ваши советники были совершенно правы. Гвендолин маг ни какой, зато у ее силы есть прекрасное свойство — она за считанные мгновения уничтожает любой самый сложный щит, причем одним взглядом. — Супруг отсалютовал мне стаканом и я, уже по привычке моргнула ресницами. Буквально через два удара сердца посланники королевства Тамер сидели растерянные и недоумевающие.

Используя последние запасы в собственных перстнях, наши собеседники быстро восстановили сложнейшие нагромождения разных щитов на своих драгоценных телах. Герцог со вздохом сняв опустошенный перстень с пальца, водрузил туда подарок Фабиана, а положив собственное украшение на стол, взглянул на него с тоской и сожалением.

— Простите, но иначе мы чувствуем себя практически раздетыми. А вот перстень я даже продать не могу. Это единственное, что у меня осталось, как память о семье, брате и родине — фамильная драгоценность.

Все замолчали, потому что не одни слова не могли утешить, а тем более вернуть этому мужчине все, что он только что перечислил. Интересно, а кто у них был третьим и где он? Но задавать этот вопрос я посчитала верхом бестактности. Если захотят, сами расскажут.

— Раймонд, если позволишь, — Супруг взял памятную вещь Партинора и передал мне. — Гвен ее зарядит и вернет обратно, она у нас аккумулятор.

— Да, вы подготовились лучше нас. Кто же знал, что тут магией и не пахнет! А корабли и военные силы их в несколько десятков, если не сотен раз, лучше наших. Здесь вообще все другое — люди, их взаимоотношения, даже воздух и пища. — И снова голос герцога был полон боли и отвращения к самому себе.

На словах «вооруженные силы» супруг сделал стойку и загорелся:

— А вы что, видели их военные корабли? Я — только на картинке. Расскажите, как они?

Партинор посмотрел на него безотрадно и тоскливо.

— Вам и в этом повезло! — почти простонал он — Неужели вы даже в шторм не попали?

— Почему не попали? Попали! — спокойно ответил Шаверни. — Только у нас была небольшая лодка. Мы ее заключили в огромный воздушный пузырь, непроницаемый для бури и проспали то время, пока она свирепствовала.

— Мой дядюшка, Каристос, — неожиданно вмешалась огневолоска, — говорил, что они вынужденны были изменить маршрут плаванья, поэтому и попали в самый краешек шторма и подобрали семью Шаверни. А изменили они маршрут из-за военных учений, проходивших в это время в Бугенвильском море.

— Она слышит наш разговор? — удивился Бартолиньи. — Она прибыла с вами?

— Верджиния наш друг. Близкий друг — Ответила я, глядя мужчинам прямо в глаза. — Мы ей доверяем и она прекрасно разбирается в здешних реалиях, поскольку является местным жителем. И я бы не советовала вам ее обижать. Мой супруг забыл упомянуть о еще одном моем достоинстве — я страшная мужененавистница и умею хорошо драться руками и ногами без использования магии, нанося ощутимый урон здоровью противника. А в сочетании с уничтожением щитов это опасная смесь.

— Она не шутит — рассмеялся мой благоверный. — Она дважды Зореана чуть не сделала евнухом. Спросите у него, он поделится ощущениями. А если серьезно, поехали и к нам домой. Чудесную еду и прекрасные спальни я вам гарантирую.

— Нам надо только забрать документы у директора труппы. С полным перстнем я его смогу убедить в чем угодно. Ждите нас здесь. Мы сейчас вернемся. — Герцог встал, за ним поспешил его друг.

Нам осталось только ждать и надеяться на объяснение уже в нашем поместье столь жалкого их состояния.

Ехали молча. Только всю дорогу мужчины с интересом наблюдали за Верджинией, уверенно лавирующей на большой скорости между машинами. А она, в свою очередь, бросала в сторону мужчин, глядя во внутрисалонное зеркало, напряженный и задумчивый взгляд, явно заинтересовавшись историей, рассказанной новыми знакомыми, хотя старалась ничем не выдать свое любопытство. Регулировщики, завидев нас издалека, делали все возможное, что бы мы миновали перекрестки не останавливаясь, очевидно эту машину, как и водителя, знали хорошо.

Зореан еще не возвращался, есть и осматривать дом желания ни у кого не было и по нервному состоянию «бывших иллюзионистов» чувствовалось, что им не терпится излить душу. Никто не возражал, когда на столе возникло несколько бутылок вина, а после его продолжительной дегустации и после небольшого количества фраз ни о чем, герцог де Партинор, отставив бокал, произнес:

— Когда нас с братом пригласили в королевский дворец, упомянув, что для таинственной миссии, мы, дураки, даже обрадовались. Но кто же предполагал, что мы нужны в качестве жертвенных коров!? Если вы помните, Фабиан, — он обратил свой взгляд на супруга — тогда как раз все говорили о тайной связи нашего короля и герцогини из Даони. Она дальняя родственница нашей матери, вот мы и и подумали, что дело касается постельных утех нашего правителя. И, никого не предупредив, отправились за посыльным, но вместо королевских чертогов оказались в одном из замков канцлера. Там в ультимативной форме от нас потребовали, пройдя обряд подчинения, стать людьми герцога де Стеро и без колебаний выполнять все его поручения. Нам казалось, что древность рода, заслуги семьи перед престолом, дают нам право принимать предложенное или отказаться. Но не тут — то было. Наше мнение никого не интересовало. Давно забытый, запрещенный обряд был проведен в тот же день. Эти остолопы даже не поинтересовались историей семьи де Партинор, ведь каждый второй мужчина рода имел с определенным разделом магии проблемы. Поэтому Валери, мой младший брат, не подвергся подчинению, а наоборот приобрел свойство видеть внутреннюю сущность. Как только с нас сняли оцепенение и вернули голос, он и высказал канцлеру все, что увидел в его душе и даже больше. Малыш всегда был честным и эмоциональным. — Голос Раймона дрогнул, он схватил бокал и залпом его опустошил, а потом, глядя в пол, продолжил: