Где-то там - [26]

Шрифт
Интервал

— Нет! — резко бросил он. — Не нужно, я запомню. И к тому же все записывается на пленку, — добавил он, показав на камеру, красный глазок которой был направлен прямо на столик.

— Прекрасно, — кивнула Троли. — А теперь я должна избавить вас от некоторых иллюзий и заблуждений.

— Избавить, — пробормотал Дир, даже не понимая, что говорит. Внимание его целиком поглотила планшетка.

Троли проследила за направлением его взгляда.

— Никаких бубнов, тамбуринов, карт. Никакой эктоплазмы. Никаких явлений духов. Никаких голосов. Никакое существо не завладеет мной и не станет вещать моими устами. Однако если что-то возникнет, оно даст о себе знать. Мой жалкий дар, — сообщила она, глядя прямо на Кейса, — каким-то образом фокусирует... собирает энергию, большего ожидать трудно. Кстати, совершенно ни к чему выключать свет.

— Знаю, — согласился Кейс, — это просто чтобы создать настроение.

— Куда уж больше создавать, — огрызнулся Дир.

Фриборд сложила руки на груди и взглянула на Троли.

— И что должно произойти? — поинтересовалась она.

— Мне это неизвестно, — заверила экстрасенс.

— Неизвестно?

— Нет. Возможно, вообще ничего. А теперь возьмемся за руки.

Все последовали ее приказу.

— Я требую, чтобы вы успокоились и не шевелились. Попытайтесь помочь мне, пожалуйста. Даже если вы считаете это моей прихотью и глупостью, постарайтесь не разговаривать и сосредоточить свои мысли на мне.

Анна закрыла глаза.

— Думайте только обо мне, — повторила она, — и о том, чего я стремлюсь добиться. А теперь закройте глаза, пожалуйста.

Они повиновались, и тут же послышался медленный скрип, словно приоткрылась дверь.

Дир тут же вытаращил глаза.

— Мистер Дир, ваши глаза все еще открыты? — строго спросила экстрасенс.

— Откуда, спрашивается, вам это известно, мадам? Подсматриваете?

— Вовсе нет. Прошу вас, слушайтесь.

— А теперь подождем, — пробормотала Троли. — Повторяю, попытайтесь мне помочь. И ждите. Только ждите.

Последние слова были почти неуловимы. И дышала она замедленно и глубоко.

А потом снова заговорила, спокойно и размеренно:

— С нами кто-то есть?

Они выжидали. Слышалось только потрескивание огня.

— С нами кто-то есть? — повторила Троли.

Тишина. Прошла минута.

Дир открыл глаза и уже хотел отпустить какое-то ехидное замечание, когда по комнате словно пронесся ветер, погасив и огонь в камине, и свечи. Гостиная погрузилась в полный мрак, а в воздухе повеяло запахом реки.

— Вот это да, — бросил Дир, стараясь говорить небрежно и чуть свысока. — Как банально и унизительно! Я видел подобную сцену в «Незваном госте». Неужели наш бюджет так ограничен, что не выдержит благоухания мимоз, или сегодня в моде вонь гниющих водорослей?

Фриборд злобно затрясла головой.

Откуда-то возник жалобный, высокий, похожий на вой звук, а за ним — оглушительный грохот, бьющий по нервам.

— Уверены, что они не кусаются? — неловко пошутил Дир.

Кейс встал и спокойно подошел к окну, где колотилась о стену полуоторванная деревянная ставня.

— Вот беда, — заметил он, — кажется, грядет новая буря.

Он чиркнул спичкой и вновь зажег толстые зеленые свечи.

— Нельзя ли включить свет? — попросила Троли.

— Разумеется.

Кейс подул на спичку и стал нажимать подряд на все выключатели ламп и светильников. Вернувшись к столу, он сел и заметил:

— Похоже, мать природа, а не матушка Троли подшутила над нами.

— Мои извинения, мадам, — поклонился Дир.

— А теперь мы можем продолжать? — осведомилась Троли.

— Ваш слуга, — вздохнул Дир.

Но в отличие от других лишь сощурил глаза и на дальнем конце комнаты увидел ту самую колли, с которой уже сталкивался сегодня. Собака взвизгнула, подпрыгнула и исчезла.

— Мистер Дир, ваши глаза закрыты? — настойчиво справилась Троли.

— О, ради Бога, конечно, — раздраженно отозвался Дир, поспешно зажмурившись.

Воцарилась тишина, какая бывает лишь в соборах перед утренней службой или в снах, когда паришь над вершинами деревьев.

— Есть здесь кто-нибудь? — тихо повторила Троли.

Молчание.

Дир открыл глаза, отпустил руки Троли и Кейса и встал.

— Я больше не желаю в этом участвовать, — сухо объявил он. Остальные открыли глаза.

— Похоже, сегодня ничего не получится, верно? — деловито спросила Троли.

— Похоже, — согласился Кейс. — До сих пор все было спокойно, так что ваши клиенты в полной безопасности, Джоан.

— Я не сказала, что не чувствую постороннего присутствия, — вмешалась Троли.

— Вот черт, — пробормотала Фриборд, отводя взгляд.

— Доброе или злое? — осведомился Кейс.

— Опасное, — обронила Троли, чуть помедлив.

Дир дернулся было к выходу, но Фриборд схватила его за руку и потянула обратно.

— Теперь я — Фома Неверующий и требую доказательств, — твердо объявила она.

Заметив на ее физиономии искренний интерес, Дир негодующе фыркнул. Кейс заерзал на стуле.

— Может, попробуем что-нибудь новое, Анна?

Троли пристально уставилась на него, не отвечая. Потом опустила голову и вздохнула.

— Да. Магическую дощечку. Как вы и предлагали.

— Стоит попытаться, — кивнул Кейс.

Дир смотрел мимо него на дверь, у которой заметил собаку.

— Мистер Дир, вы согласны? — допрашивал Кейс.

— Да, какая разница.

— Вы что-то видели?

— Видел?

— Я заметил, что вы как-то странно смотрите вдаль.


Еще от автора Уильям Питер Блэтти
Изгоняющий дьявола

Регана на глазах превращалась в чудовище со звериной мордой и грубым, скрежещущим голосом. Неужели всего несколько часов назад это была веселая милая девочка? Что за тварь вселилась в нее? Ее нежная душа стонет от боли и ужаса и пытается сопротивляться. Но силы неравны, и дьявол, завладевший ею, уже готов праздновать победу.


Легион

Роман «Легион» продолжает знакомство с персонажами мистической эпопеи «Изгоняющий дьявола» и переносит читателя в Америку 80-х. Инспектор Киндерман становится свидетелем леденящего кровь кошмара, порождённого неприкаянным духом убийцы, подчинившим себе тела душевнобольных.


Экзорсист

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Бежать втрое быстрее

«Меньше знаешь — крепче спишь» или всё-таки «знание — сила»? Представьте: вы случайно услышали что-то очень интересное, неужели вы захотите сбежать? Русская переводчица Ира Янова даже не подумала в этой ситуации «делать ноги». В Нью-Йорке она оказалась по роду службы. Случайно услышав речь на языке, который считается мёртвым, специалист по редким языкам вместо того, чтобы поскорее убраться со странного места, с большим интересом прислушивается. И спустя пять минут оказывается похищенной.


Каста избранных кармой

Незнакомые люди, словно сговорившись, твердят ему: «Ты — следующий!» В какой очереди? Куда он следует? Во что он попал?


55 афоризмов Андрея Ангелова

Автор сам по себе писатель/афорист и в книге лишь малая толика его высказываний.«Своя тупость отличается от чужой тем, что ты её не замечаешь» (с).


Шрамы на сердце

Что-то мерзкое и ужасное скрывается в недрах таежной земли. Беспощадный монстр ждет своего часа.


Судья неподкупный

…Этот город принадлежит всем сразу. Когда-то ставший символом греха и заклейменный словом «блудница», он поразительно похож на мегаполис XX века. Он то аллегоричен, то предельно реалистичен, ангел здесь похож на спецназовца, глиняные таблички и клинопись соседствуют с танками и компьютерами. И тогда через зиккураты и висячие сады фантастического Вавилона прорастает образ Петербурга конца XX века.


Синие стрекозы Вавилона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жертва всесожжения

Кто ненавидит вампиров, долгие годы тайно правящих городом?Кто отказался соблюдать условия договора, держащего судьбы людей и «ночных охотников» в хрупком равновесии?...Кто-то хочет войны. Кто-то вновь и вновь поджигает дома и клубы вампиров. Кто-то преследует свою цель – тайную, жестокую, неведомую.Найти преступника и покарать его – таков ныне долг Аниты Блейк, «охотницы» на преступивших Закон, – и ее друга, Мастера города, вампира Жан-Клода...


Кровавая купель

Роман-катастрофа начинается с того, что в субботнюю ночь апреля, в одно и то же время всё взрослое население планеты сошло с ума и принялось убивать своих детей самыми жестокими способами. У кого детей не было, убивали всех, кому еще не исполнилось двадцати. Немногие выжившие подростки скрываются от обезумевших взрослых, которые теперь сбиваются в стаи, выкладывают гигантские кресты из пустых бутылок посреди полей и продолжают преследовать детей.Ник уцелел, как и несколько его случайных попутчиков. Их жизнь превратилась в постоянный бег от толпы безжалостных убийц, в которых они узнавали своих вчерашних родителей.Это ужасает.


Тьма сгущается

Кто появляется на ночной дороге, чтобы предложить девчонке-бродяжке великую власть – за великую цену?Кто входит в уютный загородный дом – чтобы вынудить мирную семью в одночасье разбить свою жизнь – отправиться в темный, странный путь?Кто бредет из города в город, чтобы отыскать среди детей Избранную, которой надлежит впустить в свою душу сущность таинственного Зверя?...Тьма сгущается. Тьма смыкается на человеческих горлах – подобно удавке. И некому встать на дороге Зверя. Некому остановить Силу Ада...


Дом

Их детство - кошмар, о котором невозможно думать. Их дом - ад. Потому что настоящий ад находится на земле. Потому что в настоящий ад попадают не мертвые - живые. Они сумели вырваться из ада. Сумели забыть. Но однажды пришлось вспомнить. Пришлось вернуться. Выбор прост. Встретиться с Тьмой лицом к лицу - или задохнуться во тьме навеки. Они возвращаются в ад по собственной воле. Ибо боль стала их силой...