Где папа? - [5]

Шрифт
Интервал

А самое главное: ты понимаешь, что это не сон. Вот что самое ужасное.

Когда я уходила, мама… да нет, не обняла меня. Она сказала:

— Никому не говори. Ты поняла? Никаким подружкам!

«У меня нет подружек», — хотела ответить я, но промолчала.

Я готовилась к школе. Готовилась там молчать. У мамы было такое лицо, словно она ждала, что я обниму её.

Но на это не было сил.

Я ощущала себя кастрюлей с кипятком. Надо осторожненько донести себя до класса, чтобы не расплескать и не обварить свои же ноги. Я и донесла. До класса ОБЖ.

Открыла дверь, а там люди какие-то. Захожу. Хорошо, что мне недалеко — до первой парты.

Я села. Достала тетрадь. Прислушалась к кипятку. Кто-то прошёл мимо, дотронулся до моего локтя, я дёрнулась и вздрогнула. Потому что кто-то стащил целлофановый колпак, который горе надело мне на голову.

И я увидела, что люди вокруг — это, собственно, мои одноклассники. Бледные от лампы дневного света, недовольные, но при этом смеются, перекидываются словечками. И ещё я вспомнила, что для них я — это я. В том смысле, что не кастрюля с кипятком, а просто девчонка — довольно мерзкая для них, бу-э-э-э.

Может, от меня пахнет котлетами (мама жарила с утра, чтобы Костю накормить, когда он пригонит папину машину, чтобы поставить в гараж у дома), или, может, у меня из свитера нитки торчат. Или просто я угрюмая. Ну, в общем, я вспомнила, что у меня, скорее всего, есть внешний вид.

Вспомнила и снова надела на голову целлофановый колпак. Я и так-то еле выношу их оценивающие взгляды. А сейчас меня, наверное, просто разорвёт. Бабах!

Нет, лучше целлофан. Не только на голове, но и на сердце.

Я

Я сижу в классе, смотрю перед собой. Колпак на месте. Никто не догадается, никакие «подружки».

Описать меня?

Пожалуйста. Я — урод. Серьёзно. Честно. Если я прохожу любые тесты на самооценку, то они всегда показывают: реалистка. Так что я реально знаю, что я урод.

Я глыба. Огромная, сутулая, с толстыми белыми руками и толстыми ногами. Мама покупает мне утягивающие колготки и плотные джинсы. Но стоит опустить глаза под парту, и вот они — две толстые сардельки, затянутые в джинсу. А если они ещё и растекаются по скамейке в раздевалке возле спортзала…

Или летом, в купальнике, у-у-у. Хоть в кусты ползи. Вылитый Груффало.


Что там ещё? Плоское лицо с острым носом. Бесцветные глаза. Выдвинутый вперёд подбородок. Волосы всегда выглядят плохо промытыми, они как приклеены к плоскому затылку.

Наверное, с этим всем можно что-то сделать. Мои одноклассницы всегда знают, что делать с той или иной частью тела, чтобы она выглядела лучше.

«Попробуй этот крем, у меня от него прыщи сразу прошли!» Или: «Не ешь свёклу, от неё толстеют!». А ещё: «Ешь капусту, от неё растет грудь! Вон смотри, Огарёва отрасти-и-ила!»

Или ещё: «Ты видела новую коллекцию „Орли“? Там специальный лак, чтобы ногти не ломались!»

Вся эта тайная и жизненно важная информация передаётся шёпотом на уроках и сопровождается значительными взглядами. Если бы я разговаривала с одноклассницами, я тоже была бы в курсе всей Очень Важной Инфы.

Но я не разговариваю. У меня прозвище — Немая.

Да нет, я, конечно, говорю с одноклассницами. И все об этом знают. Ну, например, если на английском задают диалоги. Кто-нибудь подсаживается ко мне, и мы начинаем плести про нашу совместную (о да!) поездку в Англию. Или если кто-то не услышал задания, он может переспросить у меня, я отвечу.

Но просто так, обычный девичий трёп я с ними не веду. Когда перемена и все шуршат, сдирая целлофан с трубочек для сока, кричат, шепчутся, пшикают друг другу на запястье новыми духами, показывают новые колготки, вспоминают героев кино, посмотренного вместе(!) на выходных, прикалываются над учителями и друг другом, я сижу и смотрю на доску.

Я не поворачиваюсь, не переглядываюсь, не смеюсь, не обсуждаю туфли ботанички и измазанную мелом юбку математички, не ворчу по поводу задания, не обсуждаю, как на меня посмотрел физрук, не ахаю, не ругаюсь с пацанами и не заглядываю им за воротник (как Алка заглянула Алаше и протянула: «У… какой ты волосатый»).

Я молчу. Иногда я рисую. Молча. Поэтому они называют меня Немой.

Что я рисую

До сегодняшнего дня я рисовала девочек в профиль. Худеньких, конечно, не то что я. Одетых в пижамы. Или бальные платья. С красиво уложенными волосами. С хрупкими руками, протянутыми вперёд. Иногда эти девочки просто тянутся к чему-то, а иногда сжимают в руках свечу. И смотрят на неё большими глазами, как будто ждут.

Сегодня я рисую замок. Его очень просто рисовать. Сначала надо обвести несколько тетрадных клеток в высоту. Потом одни закрасить. А в других прорисовать окошки. А наверху — крыша треугольничком. Это башня. Их я рисую несколько штук. И все сажаю на основание. Это зал или что там у них было… Кухня какая-нибудь. Конюшня. А может, помещение для карет? Точно! Там, внутри — кареты! Их много, они просторные, обитые изнутри красным бархатом. В них запряжены лошади, которые могут двигаться со скоростью звука. Или света, что там быстрее? Я заволновалась: рисовать замки — просто, а лошадей — нет. Поэтому я нарисовала конюшню с закрытыми дверями.

Продолжить чтение
Еще от автора Юлия Никитична Кузнецова
Помощница ангела

Каждое лето я провожу в небольшом селе Аксиньино, под Звенигородом. Однажды я услышала историю о девочке из соседней деревни, которая пыталась навещать бабушку-соседку. Казалось бы, что тут такого? Однако на девочку ополчились все: и родители, которые считали, что она напрасно теряет время, и друзья, которые не видели смысла в том, чтобы ходить в гости к чужому пожилому человеку. Девочка взбунтовалась, но родители настояли на своём: она не должна тратить время на то, без чего, по их мнению, можно легко обойтись.

Дом П

Повесть Юлии Кузнецовой «Дом П» – это рассказ о самой обычной семье, с мамой, папой, двумя дочками и бабушкой. Папа Сережа и мама Таня ходили на работу, Вика – в школу, Тина – в сад. А бабушка Женя сидела дома. Она была очень доброй, заботливой и больше всего на свете боялась огорчить сына, папу девочек, ну и, конечно, остальных членов семьи. Например, чтобы никого не пугать, она не говорила, что вообще-то не сериалы смотрит, а занимается боксом. Однажды папа встретил своего одноклассника, и тот рассказал ему, что он теперь директор одного чудесного места, где старички и старушки могут отдохнуть от забот.

Первая работа

«Курсы и море» – эти слова, произнесённые по-испански, очаровали старшеклассницу Машу Молочникову. Три недели жить на берегу Средиземного моря и изучать любимый язык – что может быть лучше? Лучше, пожалуй, ничего, но полезнее – многое: например, поменять за те же деньги окна в квартире. Так считают родители.Маша рассталась было с мечтой о Барселоне, как взрослые подбросили идею: по-чему бы не заработать на поездку самостоятельно? Есть и вариант – стать репетитором для шестилетней Даны. Ей, избалованной и непослушной, нужны азы испанского – так решила мать, то и дело летающая с дочкой за границу.

Подружки

Эта книга — сборник весёлых рассказов о девчачьей дружбе. Хорошо, когда подружка рядом и готова прийти на помощь. Тогда и к зубному идти не страшно, и с грудным младенцем справиться пара пустяков, и любая диета нипочём. А если случается ссора, то за ней всегда следует примирение. Ведь у настоящих подружек, как поётся в известной песне, всё пополам: и огорчения, и радость.Для читателей среднего школьного возраста.

Каникулы в Риге

Гришка невыносим, а мама его постоянно поддерживает! В этом Маша уверена на все сто. Маша — вредина, которая вечно маме поддакивает! В этом ни капли не сомневается Гришка. А мама считает, что у нее замечательные дети, пусть с ними и не всегда просто. Гришка и Маша — брат с сестрой, которые ссорятся и мирятся по три раза на дню. Даже на каникулах, даже любуясь красотами Старого города и Домским собором, даже когда оба уже и ссориться устали, и мириться. Следить за их весёлыми каникулами в Риге именно поэтому так увлекательно: энергия у обоих не заканчивается, а умение попадать в забавные истории — только развивается день ото дня! Зоопарк, музей шоколада, купание в ледяной Балтике — развлечений у Маши, Гришки и их родителей хоть отбавляй.

Первое апреля. Сборник весёлых рассказов и стихов

«Первое апреля» — сборник смешных рассказов о забавных проделках современных мальчишек и девчонок в школе и дома.Авторы этой весёлой книги — замечательные прозаики и поэты, пишущие для детей, лауреаты многих литературных премий Сергей Махотин, Тамара Крюкова, Елена Габова, Анна Никольская, Владимир Борисов, Юлия Кузнецова, Анна Игнатова, Дмитрий Сиротин.Для среднего школьного возраста.

Рекомендуем почитать
В боях и походах (воспоминания)

Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.

Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.

Мертвец

В непримечательном маленьком городишке, где-то под Костромой жизнь давно расстроилась и теперь больше походит на горячечный сон. Жители ищут мифический метеорит, выращивают анаконд в бане, играют в американский футбол и сжигают собак на погребальных кострах.Вокруг города зияют в земле необъяснимые и зловещие провалы, будто по инерции из старых шахт продолжают взлетать ракеты. А главный герой Никита Слащёв выбирает между жизнью и смертью.

Мандариновые острова

Коля Кашкин и другие слегка взрослые герои этой повести подолгу живут в больнице. Никто из них не выписывается оттуда навсегда. Все возвращаются — рано или поздно.Писатель Николай Назаркин едва упоминает диагнозы, совсем не описывает болезненных процедур, больничной тоски и страхов: его интересует жизнь. Занятия, приметы, привычки и фантазии неунывающих пациентов детской больницы колонистов Мандариновых островов.