Где нет княжон невинных - [22]

— Воистину, — согласился Збрхл. — Лодки, не башмаки. Трезвым-то ты, Йежин, вряд ли был, когда покупал. Ну да оно и к лучшему. Наша коза…

— Не мерзнет ногами, — бросила сквозь зубы Ленда, раскрасневшись гораздо больше, чем то следовало из пребывания в мойне. — И памяток никого не лишает.

Выседел пожал плечами, присел рядом с женой.

— О, кстати! — вспомнил он, берясь за ложку. — О памятках мы говорили. О дырке девицы «Л», точнее.

Дебрен еще раз доказал, что не должен есть тощей каши. На сей раз обошлось без ударов по спине. У Ленды, сидевшей ближе других, тоже возникли проблемы с кашей: она никак не могла донести до рта ту, что на ложке.

— Что… что вы сказали? — спросила она тихо. Прозвучало это не мягко. К счастью, Выседел как человек порядочный ничего не заметил.

— Ну, о той, в мойне. О которой мы с мэтром Дебреном говорили, обсуждая проблему подглядывания.

— Дебрен? — Она посмотрела на него не столько рассерженно, сколько обиженно, недоверчиво. — И ты?..

Магун пытался возразить, но каша, попавшая в дыхательное горло, не позволила. Поэтому он только махал рукой, корчился и пытался вспомнить какое-нибудь заклинание, позволяющее протолкнуть кашу по пищеводу, или, если это не получится, то испепелить взглядом кретинов.

— Йежин не о тебе думал. — Петунка нехотя отложила ложку. — Ты мне доверилась, поэтому я должна объяснить тебе — впрочем, всем вам — слишком суровый прием.

— Я испортил тебе крышу над крыльцом, — покаянно проговорил Збрхл. — Ничего странного, что ты немного рассердилась.

— Именно с крыши все и началось. А конкретно — со снега. Вы не здешние, поэтому не можете знать, что в эту пору такие снегопады наверняка означают одно: эти сукины дети готовят что-то подлое.

— Сукины дети? Грифоны, что ли? Пискляк и нетопыри?

— Нет, медвежонок. Я о бельничанах говорю.

Дебрен осторожно глянул на Ленду. С облегчением отметил, что ее лицо не выражает ничего.

— Что общего у снега с бельничанами?

— Трижды за мою жизнь такие снегопады пришлись на конец декабря. Упреждаемые метелью, которую невозможно было заранее предусмотреть. Первый раз кордонеры бельницкого князя вылавливали ведьму, укравшую ребенка. Второй — Гвадрик Частокол, сидевший на престоле в Бельнице, устроил нападение. Что имелось в виду во время третьей метели, не знаю. Но что-то важное — наверняка. По ту сторону гор большое движение было, искали кого-то. Короче: всякий раз, когда в неположенное время выпадают слишком обильные снега, лучше на восток поглядывать и крепче за оружие держаться. Потому что обычно, даже если армия границу не пересечет, то уж небольшие-то группы обязательно. Жгут, убивают, насильничают… Ничего хорошего от такого снега не жди.

— Может, случайность? — тихо спросил Дебрен. — Два подтвержденных случая причинно-следственной связи нетипичных снегопадов с движениями войск за несколько лет… Ну-ну…

— Не майся, — улыбнулась ему Петунка. — Мне уже сорок три. Так что вроде бы верно. Один случай за двадцатилетие с гаком. Только и раньше так бывало, а редкость событий доказывает лишь то, что по грошовому поводу за столь мощные средства не хватаются. Нужны дорогостоящие чары, чтобы на сотнях квадратных миль снежные метели устраивать. Я думаю, это делается исключительно по княжескому приказу…

— Так ты меня приняла за бельницкого разбойника? — расчувствовался Збрхл. — Ах ты, горюшко мо… то есть мне ужасно жаль. Но чтобы меня с теми паршивцами перепутать… Не иначе как из-за жизни в постоянной опасности. Йежин говорил, что грифон твоего отца убил. Ты говоришь — невестку. Животных вырезают, горшки бьют… Истинная кара господня. И никто не попытался навести порядок… Так, говоришь, сорок лет и… А не выдумываешь? — Он неуверенно улыбнулся. — Я имею в виду возраст. Вы с Лендой как сестры выглядите.

— Благодарю, Збрхл, — бросила Ленда слегка огорченно, но без злости.

— Спасибо, медвежонок, — покраснела Петунка. — И все же лучше больше не пей. Я могла бы быть ее матерью.

— Э-э-э, преувеличиваешь! — Ротмистр на мгновение оторвал немного дурной взгляд от трактирщицы. — Сколько тебе весен, коза?

— Сто тридцать, — буркнула Ленда, криво усмехнувшись.

— Тридцать? — недослышал он. — Ну, видите? Я же говорил, Петунке должно было тринадцать быть, когда она на свет ребенка, то бишь козу, произвела. Явная чушь.

— Почему? — воспротивился Выседел. — Девице «Л» было именно столько, когда она… э-э-э… сошлась. К тому же не в первый раз.

Дебрен беспокойно глянул на Ленду. И правильно сделал. Глаза у нее стали узкие, кошачьи.

— Господин Йежин, — сказала она тихо, — если это какие-то глупые шутки, которых я не понимаю, то вам лучше бы…

— Спокойнее! — Петунка почувствовала, что еще чуть-чуть — и вдовство ей обеспечено. — Йежин, ручаюсь, последний человек, способный над кем-нибудь издеваться. — Она не очень весело улыбнулась. — Просто я запретила ему произносить это проклятое имя. Конечно, не тебя он имел в виду. Тебе должно было бы быть не сто тридцать, а двести пятнадцать лет. Потому что княжна Ледошка, чтоб пес наклал на ее могилу, подложила нам ту свинью, которую ты видишь, в году 1249 — м от Рождества Махруса. Будучи тринадцати лет от роду.