Где нет княжон невинных - [21]

— Ле… Ленда? — У Дебрена пересохло в горле.

— Это парик. — Она подняла руку, провела пальцами по переливчатому золоту. Слишком быстро. Он тут же понял почему. «Я некрасива, — говорила она, — не смотри так, перестань, пока не начал, потому что потом придет разочарование, и ты покалечишь меня, ранишь… Прекрати».

— А если кому-то что-то привиделось, — предостерегающе бросила обладательница менее золотых, зато собственных волос, — то пусть сдержит себя холодной купелью, а не…

— Сестра… — шепнула Ленда. — Прошу тебя.

Какое-то время снова стояла тишина. Збрхл и Выседел не последовали примеру Дебрена и с немым восхищением насыщали взор изумительным зрелищем. Точнее, его правой, той, что пониже, и менее румяной стороной.

— И что вы пялитесь? — наконец поинтересовалась правая сторона. — Лучше освободите место за столом. Я выпила бы… Погодите-ка! Йежин! Это что за бочонок?!

— Господина Збрхла, — быстро проговорил слегка побледневший трактирщик. — А я — ни капли, клянусь. Только кашу…

Петунка несколько мгновений постояла, нахмурив брови, потом улыбнулась и ласково кивнула:

— Ага. Ну, так будь добр, сбегай в погреб и принеси мне чего-нибудь холодного. Да, и туфли принеси, ладно?

Хозяина как ветром сдуло. Збрхл радостно вскочил, подвигал лавку туда-сюда, словно рыцарь кресло перед дамой. Излишне — потому что Петунке все равно приходилось переносить ноги через лавку поверху.

— Не смотрите так, — ухмыльнулась она себе под нос, не очень, однако, спеша преодолеть препятствие и спрятать ноги под стол. — Не то я покраснею.

— Не… не может быть, — пробормотал он. — Такую кожу никак не создать… Вы румяна для купанья использовали?

— Березовые ветки, воду, камни и мыло. Серое. — Дебрен почувствовал, что она с легким сожалением проговорила это сухим, немного насмешливым тоном, долженствующим опустить мужчин на землю. — Как всегда в мойне. Лучше б ты Ленде помог, мишка. Ноги у нее чудовищно исполосованы.

— Ленда? — Дебрен был уже на полпути к девушке, стоящей в дверях. — Я же предлагал: отнесу тебя.

— Может, я не прыгаю, — жестом остановила она его, двигаясь вполне нормальным шагом, — но ходить могу. Я тебе уже говорила: на мне раны, как на собаке…

— Практика творит чудеса, — бросила Петунка, не слишком дружелюбно глядя на Дебрена. — Ленда мне все объяснила, поэтому будем считать, что это не твоя работа, но… Мог бы поспешить. Знаешь, о чем я.

Дебрен знал. В общих чертах. Видел тоже, почему лицо Ленды горит таким румянцем.

Они уселись на одной лавке, хоть и не рядом. Збрхл не слишком придвинулся к хозяйке, полагая, что так удобнее при каждой возможности поглядывать вниз на ее босые ступни. Дебрен мгновенно его понял: он и сам посматривал под стол при каждой оказии. Только интересовала его не трактирщица.

— Налей ученице, Дебрен. А ты, Ленда, бери ложку и ешь. Господин Збрхл, у вас что-то под стол упало? Или вид оголенного тела портит вам аппетит? Если да, простите. Башмакам в мойне пар вредит, вот мы и пошли босыми.

— Вы немного… того, госпожа… С головой-то все в порядке?

— Ручаюсь, да. Могу привести больше причин. Во-первых, экономия обуви. Во-вторых, оставленные перед мойней башмаки кто-нибудь из прислужников Пискляка может стибрить. В-третьих, тише ступая, человек лучше слышит, не приближается ли опасность. Возможно, невестку, упокой Господи ее душу, грифон схватил и потом о камни разбил именно из-за того, что она в мойню шла в клик-клаках.

— Э-э-э… Ну да. После таких происшествий… Немудрено, что вы как дух святой ступаете. Частично, вероятно, из-за таких шикарных ножек. Прямо-таки диву даешься, до чего ж природа на чудеса таровата. Простите, если я пару-другую раз глянул, но когда такое диво солдату на глаза попадается… Потому что, — серьезно пояснил он, — я с чисто солдатской точки зрения на них смотрю. В приличной роте организационная схема предполагает наличие разведки. Вот я и пытаюсь запомнить, какие ножки надо высматривать, чтобы тихо ступающего разведчика отыскать. — Она слушала с тенью доброжелательной улыбки, позволяя ему продолжить. — Я чувствую в вас патриотку, так, может… для повышения обороноспособности родины… вы не могли бы эти ножки сюда, на лавку?..

— Медвежонок, — буркнула она не то мягким, не то суровым голосом, в котором каждый мог услышать то, что ему больше нравится. — Ты уж лучше ешь.

Они ели. Тарелка была большая, но все равно некоторые ложки постоянно сталкивались, расходились в стороны и через две порции снова попадали в одно и то же место. Когда вернулся Выседел, в посуде явно добавилось свободного пространства. Теперь уже только ложка Дебрена подсовывала редко рассеянные крошки мяса ложке Ленды…

— Вот твои туфли. И пиво для тебя, милая. Бельницкое легкое из контрабанды. А туфли для девицы Ленды. Там, в дверях, вы мне прямо-таки сестрами казались, вот я и подумал, что старые башмачки Петунки вам как раз впору будут. Я слишком большие купил на ярмарке. Соломы туда помещалось столько, что она всего несколько раз их надевала, когда мы на ярмарку отправлялись. Однажды зимой у нас лошаденка ослабла, остановилась, идти не хотела. Кругом только мох, сухие стебли, сплошные колючки. Беда, да и только. Для лошади — явный запор. Так Петунка с седла слезла, башмаки с ног сбросила, солому из башмаков вытащила и, представьте себе, скотина так нажралась, что в галоп… Выходит, можно сказать, башмачки жизнь нашу спасли. Потому как кругом уже волки собирались.