Где деньги, мародер? - [50]
— Так пытался уже, Забава Ильинична, — в тон ей ответил Кащеев. — Помощь нам нужна твоя, вот что.
— Расценки мои ты знаешь, — заявила бабка. — Нет денег — нет помощи.
— Да уж, от тебя разве чего-то даром дождешься… — пробурчал Кащеев и полез в карман за бумажником. Протянул старухе несколько купюр. Та быстро сцапала их узловатыми пальцами, и они моментально исчезли где-то в складках ее ветхого широкого платья.
— Что там за беда опять у вас приключилась, ученые вы мои? — голос бабки сразу стал слаще, потек как сироп, взгляд выцветших глаз смягчился.
— Тут вот какое дело, Забава Ильинична… — Кащеев подробно описал наше недавнее приключение и сунул ей под нос ту самую бумажку с нарисованным незамкнутым цветком. Та внимательно его выслушала, поворачивая голову то вправо, то влево, как ворона. Потом уставилась на меня выжидающе. Я стоял молча, не зная, что делать.
— Сюда иди, отрок, гадать тебе сейчас буду, — сказала она. Я посмотрел на Кащеева. Тот утвердительно кивнул. Я подошел ближе. — Руку давай, бестолковый!
Протянул руку. Она ухватила меня за ладонь и подтащила ближе. Долго-долго разглядывала линии и шевелила губами, как будто читала. Потом снова посмотрела мне в глаза.
— Не тот ты оказался, — сказала она. — Поторопился Федор наш Кузьмич. Ждал другого, а появился ты. Он сослепу и принял тебя за него.
— Это за кого еще? — спросил я.
— За того, на чье место ты метишь, яхонтовый, — пропела старуха. — Что? Непонятно объяснила? Эх, все вам растолковывай… Федор свет Кузьмич носил в душе Лихо. Впустил когда-то, польстившись на обещания, а к старости оно его стало поедом жрать да наследника требовать. А наследника-то он и не сотворил подходящего. Ждать пришлось. Взывать-вызывать. Чтобы плоть единая да кровь одна. Новое вместилище для Лиха своего. А потом Лихо выпустил, а наследника-то рядом и не оказалось! Только ты, непутевый.
— Это он силу вроде как передать хотел? Как колдун из сказок? — вырвалось у меня.
— А ты что ли тоже из сказок, коли колдун? — бабка засмеялась.
— Ой… — я задумчиво почесал в затылке. — Так это он сбежал искать этого наследника?
— Все так, изумрудный мой, все так, — бабка поднялась с табурета. — А раз сбежал, значит бродит он где-то рядом.
— Так он что, доппельгангера моего ищет? — спросил я.
— Ишь ты, слова-то мы какие ученые знаем! — бабка засмеялась. — Нет, миленок, тень твоя ему без надобности, ему живая плоть нужна. Настоящая, с кровью горячей, а не пылью могильной. И непростой кровью-то, ох непростой… Корона будто там мне привиделась, — она снова пристально посмотрела на меня. — А тебе бы поостеречься брата неназванного своего. Настанет день, когда свет станет тесен для вас двоих.
— Что еще за брат такой? — спросил я.
— Тот самый, на чье место ты метишь, милый, — бабка отпустила мою руку и отвернулась. — Все ты понимаешь, не прикидывайся. И встреча ваша случится, дай только срок. Записано это не чернилами да не в книге.
— Так я вроде как ни на чье место не метил… — пробормотал я.
— Ну, метил — не метил, а занял, — старуха развела руками. — Судьба такая. Можешь сесть на жопку да руки сложить, а можешь угрем извиваться.
— А с доппельгангером мне что делать? — наудачу спросил я.
— Так известно что, — сказала бабка и усмехнулась. — Только не скажу. Оплачено за один сеанс, а это другой. Сам приходи, один, без этих вот двоих, бабника циничного да алкаша беспутного. Тогда может и скажу.
Я оглянулся на Кащеева. Вид у того был хмурый. На меня он не смотрел. Ларошев же, напротив, оживился. Глаза блестят, за голову больше не хватается.
— Коли больше ничего не надобно, проваливайте, у меня и без вас дел полно, — бабка демонстративно уселась обратно на табуретку и принялась выбивать трубку об подошву своих стоптанных кирзачей. Кащеев мотнул головой в сторону машины.
Машина вырулила из переулка, где стоял дом Забавы Ильиничны, а я крутил головой, запоминая дорогу.
— Я бы не рассчитывал, что она чем-то тебе поможет, — сказал Кащеев. — Что-то она умеет, что-то знает, но все больше про то, как пыль в глаза пустить. Настоящей магии в ней нет, ни один заубер-детектор не обнаружил. Так что…
— Что-то ваша настоящая магия оказалась ни на что не способной против того призрака, — язвительно проговорил Ларошев.
— Хотя решать тебе, Лебовский, — Кащеев сделал вид, что не услышал замечания Ларошева.
Я кивнул и посмотрел на проплывающие мимо городские улицы. Долбаный старик. Долбаный доппельгангер. И как мне теперь снова завести разговор с Ларошевым про архив?
Но мне повезло. Когда мы снова оказались во дворе университета, Кащеев практически сразу же посмотрел на часы, пробурчал что-то про срочные дела и торопливо ушел в сторону общежития. Я повернулся к Ларошеву, но рот открыть не успел.
— Значит, другой это Федор Кузьмич, как же, — сказал Ларошев, потирая ладони. — Ты понял, что сказала нам эта бабка?
— Насчет моего неназванного брата? — спросил я.
— Именно! — Ларошев поднял палец вверх. — Его Лихо потребовало новое тело, и чтобы не простое, а непременно с императорской кровью. Значит сам он тоже вовсе не обычный поп-расстрига, как нам тут Кащеев заяснял. И что двести пятьдесят лет человек жить не может, это тоже не аргумент. Живет же Унгерн уже вторую сотню, а на вид такой, что помирать явно не собирается…
Сначала я выносил мозг дочери-подростку на тему "kak вести себя в коллективе", а потом вдруг оказался в 1980 году в теле четырнадцатилетнего парня. Которого родители на все лето отправляют в пионерский лагерь. Иронично. Неожиданная возможность доказать правдивость своих аргументов. Ну что, раз-два, левой-правой, "Всегда готов!", зарница, пионерская зорька! Смогу повторить?
Началась вторая смена в пионерском лагере "Дружных", а я продолжаю оставаться в теле четырнадцатилетнего Кирилла Крамского. Обычного подростка в обычном тысяча девятьсот восьмидесятом году. Обычный взрослый из двадцатых годов двадцать первого века. Уже немного освоился и даже начал получать удовольствие от так странно сложившихся обстоятельств.
Меня предали те, кому я доверял больше, чем себе. Мое имя вычеркнули со страниц истории, а уста мои замкнули чарами, чтобы я никогда не смог рассказать правду о той смуте. Весь мой род приговорили к смерти, но мне достался приговор более жестокий — ЖИЗНЬ. Я должен был жить и безмолвно наблюдать, как Российская Империя существует без меня. Но я не сдался. Я ждал почти полвека, чтобы получить возможность отплатить предателям той же монетой. Могущественная сила отправила меня на сто лет назад, в тело одного из моих родичей.
"Наш корреспондент трагически погиб, выполняя задание редакции..." — напишут завтра в новостях. Только я этого не увижу, потому что разбился об бетонный пол цеха заброшенного завода. Я упал с огромной высоты. Но почему-то не погиб, а провалился во времена позднего Советского Союза. И попал в тело только что получившего диплом факультета журналистики парня, которого распределили в заводскую многотиражку. Ах как иронично! Где же я так нагрешил-то, что колесо Сансары снова отправило меня работать в прессу?
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
Прогулка двух подруг по катакомбам мистического Зеленого театра заканчивается в …Шотландии XVIII века. Здравствуй, новая жизнь. Не так сложно выжить в лесу, как устоять перед загадочными братьями Кемпбелл. Приспособятся ли современные девушки к жизни в прошлом? Смирятся с тайнами братьев? Победит любовь или желание вернуться в свое время?
Из-за эксперимента по открытию портала, в иной мир переносятся десять землян. Каким путем им следовать? Попытаться устроиться в деревне, которая их приняла? Завести семью, изучить профессию, освоиться? Попробовать найти путь домой, теряя надежду с каждым годом? Или стать частью банды, пытаясь заглушить боль наркотиками? Путей бесчисленное множество и у каждого решения есть причины, у всех событий есть последствия, а у разных мнений есть свои аргументы. И что бы уцелеть, больше всего нужно единство…В тексте использованы стихи группы «Мельница».
Продолжаются приключения Васьки Василькова, героя нашего первого романа. Совершенно случайно простой деревенский парень становится носителем двух человеческих разумов — сельского парня и немецкого офицера, прожженного разведчика и диверсанта. Эта уникальность вытворяет с Васькой черт знает что…
Что будет, если игровым миром будут управлять супер компьютеры ? Где граница мира игрового и реального ? Насколько разумен искусственный интеллект и к чему это все приведет ? Именно на эти вопросы попытается найти ответы главный герой, который не собирался играть в виртуальные игры. Он – тестер, профессионал своего дела, его призвание – это поиск ошибок в виртуальности. Но квантовые системы Искинов, заменяющие обычные компьютеры, стирают грань между нашим миром и миром выдуманным. Играя и живя в двух мира главный герой начинает понимать, как тонка и иллюзорна это грань…
Двое наших в другом мире. Все в шоколаде, и чем это может грозить новому миру. Выложена первая книга.