Газовый кризис - [32]

— Да-да, сейчас… — согласно закивал головой Толик с покорным видом. — Вещи помогу ему перенести и уйду…

Санитарки покатили кровать вместе с Петей в палату. Толик положил калькулятор в карман, взял тумбочку и потихоньку пошел рядом.

— Че делать будем, Толь? — грустно спросил Петя, так и сидя на кровати со спущенными штанами, лишь прикрывшись немного простыней. — Столько бабок уже истратили… Как теперь кредит возвращать?

— Не знаю… — покачал головой Толик и, подумав немного, предложил: — Может, доллары купим? Свои еще добавим, тоже купим… Доллар каждый день растет. Может, отобьем еще свое…

— Я ж тебе говорил, — отрицательно покачал головой Петя, — если я доллары куплю, то завтра он падать может начать…

— Да он растет каждый день, — уверенно не согласился с ним Толик. — И по прогнозам аналитиков он до тридцати пяти вырастет. И к тому же не ты будешь покупать, а я…

Уже подкатив кровать к палате, санитарки открыли дверь. Подслушивающие больные тут же рассыпались насколько возможно быстро по кроватям и накрылись простынями. Они сочувствующе смотрели на Петю и Толика, вид у которых был подавленным. Санитарки закатили кровать и начали устанавливать ее на прежнее место.

— А на сколько доллар сегодня поднялся? — не поднимая головы, неуверенно спросил Петя.

— Да сегодня на рубль почти… — ответил Толик. — Был тридцать два пятьдесят семь, стал тридцать три сорок два и до тридцати пяти рост будет.

Петя почесал голову в нерешительности. Санитарки уже установили кровать, и Толик тоже поставил тумбочку рядом.

— Ну все, молодой человек, вам надо уходить, — равнодушно сказала ему санитарка.

— Да-да, ухожу, — кивнул ей Толик и опять повернулся к Пете. — Ну что, Петь? Берем баксы? Надо хоть немного отбить, а то попадем с этим кредитом…

— А сколько с него осталось, кстати? — наконец подняв голову, спросил Петя.

— Да я уже все подсчитал… — сказал Толик, доставая и показывая калькулятор. — Если щас на все, что остались, плюс еще наши с тобой, все в баксы переводим, то когда он до тридцати пяти подскочит, мы хотя бы кредит вернем. Тут уже не до своих… Ну что, берем?

Одна из санитарок начала потихоньку выталкивать Толика из палаты. Петя задумчиво смотрел в пол и нервно чесал затылок.

— Ну что, Петь? — нетерпеливо спросил Толик уже почти у двери. — Надо брать, другого выхода нет.

Петя громко выдохнул и сказал:

— Да, бери. Заедь ко мне домой, я щас Юльке позвоню, она даст тебе все деньги.

Толик успел кивнуть головой до того, как санитарка вытолкнула его за дверь. Петя горестно покачал головой и закрыл глаза, так и оставшись сидеть на кровати.

* * *

Юля ходила по квартире с телефонной трубкой, разговаривая по телефону, запахнула халат и перевернула календарь на двадцать первое января. По телевизору шли новости о каких-то спортивных встречах.

— Ну не переживай так, Петь, — успокаивающе говорила она. — Ну, ты же у меня сильный… И умный… Ты придумаешь еще что-нибудь… Ну, возьми себя в руки… Сейчас доллар вырастет до тридцати пяти, и выкрутимся… Вон как раз щас начнутся деловые новости… Смотришь?

* * *

— Смотрю, смотрю… — грустным голосом ответил Петя.

Он сидел в инвалидном кресле соседа по палате в комнате отдыха, полностью принявшей свой изначальный вид, и смотрел те же новости. Его руки и голос дрожали от волнения. Он взглянул на равнодушно прошедших в свою палату одноглазого и еще одного инвалида и тоскливо заговорил в трубку:

— Ты знаешь, я тут подумал, как хорошо быть простым человеком. Эти новости только я один здесь смотрю. Всем остальным не за что переживать. У них накоплений никогда не было. Живут себе и живут и счастливы… Нет-нет, я ни на что не намекаю… Ну ладно, давай… Позвоню позже…

Он выключил телефон и убрал в карман пижамы. Из открытой двери его палаты раздался крик инвалида:

— Петя, ну когда коляску отдашь? Я уже в туалет хочу!

— Сейчас, сейчас, Игорь! — с большим волнением попросил Петя. — Потерпи еще минуту! Сейчас курсы скажут, и верну!

* * *

Толик в своей квартире, тоже нервничая, в халате с чашкой чая в одной руке и молотком в другой подошел к работающему телевизору и сел прямо возле него на журнальный столик. В это время как раз объявили о начале деловых новостей и передаче слова Полетаеву.

— Ну не дай бог сёдня бакс вырастет меньше чем на полтинник, — грозно сказал Толик и даже замахнулся на ведущего молотком, — я т-тебе, очкарик…

Он положил молоток рядом с собой на стол и стал пить чай, намереваясь выслушать сначала, как обычно, цены на нефть и ситуации на биржах. Но в этот момент ведущий сразу огорошил его тем, что рубль всех удивил и впервые за несколько месяцев укрепился. Толик выронил кружку и уставился на телевизор ошарашенными глазами и открыв рот.

* * *

Петя с таким же ошарашенным видом приподнялся с кресла и так же, открыв рот, с сильной злостью бешено прорычал:

— Чеоооооо?!!!

* * *

По телевизору Полетаев сказал, на сколько именно упал доллар, на семьдесят копеек. Толик закричал и в гневе схватил молоток.

— Аааааааааа!!!!!!!!! — тоже в порыве злости заорал он, замахнувшись на ведущего.

* * *

— Аааааааа!!!!! — с таким же бешеным криком Петя подскочил с кресла и, очень быстро ковыляя на гипсе, подлетел к телевизору, который уже говорил о том, что евро тоже потерял больше рубля. Петя схватил этот телевизор обеими руками и с тем же ревом бросил его в окно. От злости силы его удесятерились, и, разбив стекла, телевизор со страшным звоном вылетел на улицу вместе с рассыпавшимся стеклом и полетел вниз, сопровождаемый Петиным криком.