Это было похоже на приемную комиссию в театральном институте. Виталий никогда не поступал учиться и не знал, как там все происходит в действительности. Но, по его представлениям, которые складывались скорее всего из просмотра старых фильмов, примерно так там все и делалось. Только стол, с сидящими за ним «членами приемной комиссии», был не прямым, а Т-образным. И он не стоял перед их оценивающим взором и не демонстрировал свои способности. Сидя в кресле у стены и перебирая четки, он спокойно отвечал на вопросы сидящих за этим столом продюсеров, которым предложил совместную съемку следующего фильма.
— А кто монтировал ваш первый фильм? — спросил один из них, представившийся Андреем Петровичем.
— Сам монтировал, — ответил Виталий и, предупреждая множество вопросов по этому поводу, сразу пояснил: — Я знаю обо всех косяках и всех затянутостях. Если где-то слеплено так, значит, по-другому там сделать было нельзя из-за плохих записей. А любую затянутость я могу объяснить, если вам это интересно. Это был мой первый фильм, я преследовал им очень много целей, и любой затянутый диалог что-то значил для меня.
— Я понял это в некоторых местах, — кивнул головой другой продюсер, по имени Сергей. — Например, в длинном монологе в кабинете предпринимателя, где вы говорите об отношении общества к бывшим заключенным. Ну, а как вы объясните, к примеру, титры? Они у вас очень долгие.
— Здесь вообще все просто, — ответил Виталий. — Платных профессиональных актеров там было совсем немного. А моих друзей, кто когда-то сидел со мной в лагерях и имел какие-то дела, больше ста человек было. Кто-то не дожил до конца съемок, кто-то в тюрьму попал… Я не мог, чтобы их имена промелькнули незамеченными. Вы не стесняйтесь, задавайте вопросы. Я могу объяснить смысл любого затянутого момента.
— Верю, — кивнул головой Андрей Петрович и, подумав немного, сказал: — Многие говорят, что с вашим участием в фильме получается пропаганда имиджа преступности.
Виталий перестал перебирать четки и пристально посмотрел на Андрея Петровича, который среди этой троицы, вероятно, и был генеральным продюсером. Сергей и Олег больше молчали и были моложе.
— Эти многие, которые так говорят, скорее всего из МВД. Они видят только то, что хотят видеть. Если бы они смотрели фильм не своими ментовскими глазами, а глазами обычных зрителей, то увидели бы, что главный герой фильма постоянно говорит своим собратьям на простом и доступном всем языке, что пора завязывать с криминалом и переходить на легал. Причем говорит это с экрана не какой-нибудь обычный актер, которого никто всерьез не воспринимает, потому что все его знают и знают, что он нанят за деньги. А говорит это человек, который сам прошел через все перипетии бандитской жизни. И говорит это своими словами, а не по написанному кем-то сценарию.
— Да, мы знаем о вашем прошлом. О вашем участии в кровавых бандитских разборках и судимостях за них. Но ведь для искусства этого мало, — высказал свое мнение тот, который назвался просто Олегом. Потом он нажал на кнопку селектора и сказал, наклонившись к телефону: «Андрей, зайди, пожалуйста, к Андрею Петровичу».
— Да-да, Олег у нас режиссер, он смотрит на вещи творчески. На сцене, действительно, нужно уметь работать мимикой, телом и без слов выразить то, что хочешь сказать. Вашего криминального опыта для этого мало. Вот, посмотрите, как умеют работать профессиональные актеры: — Андрюш, изобразите что-нибудь.
Актер был из молодых, но уже достаточно известный. Особенно после популярного бандитского фильма, где он сыграл одну из главных ролей. Ловко поймав пистолет, он пафосно передернул затвор и, сделав гневное лицо, двинулся к Андрею Петровичу.
— Вы че, сявки, ранцы попутали что ли?!! — рычал он грозным голосом. — Забыли, как под шконарями спали на пересылке?!! Гриву задрали, да?!!
По мере приближения его к столу, он распалялся и уже начинал кричать. Лицо его покраснело и глаза горели огнем. Подойдя к столу, он перегнулся через него и, наставив ствол пистолета на Андрея Петровича, продолжал, уже крича ему прямо в лицо:
— Вслед за Пузырем захотел, да?!! Щас отправлю на хрен!!! Ну-ка падай на пол!!! На пол, сука, я сказал!!!
Он махал пистолетом перед лицом продюсера и даже замахнулся на него. Но Андрей Петрович не шевелился и, глядя на зверское лицо актера восхищенными глазами, медленно поднял руки и стал хлопать.
— Браво! Браво, Андрей! — проговорил он. Затем, повернув голову к Виталию и перестав хлопать, спросил:
— Сможете так сыграть? Сможете ли вы произвести на зрителей такое впечатление?
Виталий посмотрел на актера. Сыграл тот действительно здорово, и он даже сам поверил бы в реальность, если бы не видел, как в последнем фильме тот играл милиционера и пел совсем другую песню. Он перевел взгляд на Андрея Петровича, в вопросе которого звучало не только сомнение, но даже усмешка, и утвердительно кивнул головой.
— Сможете? — удивленно переспросил Андрей Петрович. — Попробуйте сымпровизировать что-нибудь. Или у вас так, без подготовки, не получится?
В последнем вопросе продюсера опять была насмешка, и Виталий с укоризной посмотрел на сидящего у двери Репу, который познакомил его с этой «приемной комиссией». Репа виновато развел руки в стороны.
