Газета Завтра 954 (8 2012) - [13]

Святотатство в Храме Христа Спасителя

time datetime="datetime" pubdate="2012-02-21 14:18:24" 21.02.2012 /time

Участницы скандальной «группы» Pussy Riot устроили вакханалию в Храме Христа Спасителя

Реклама

Рейтинг слухов

Говорят, что Грузия готовится стать аэродромом США для удара по Ирану

Другие слухи

Реклама

Реклама

Адрес редакции:

119146, Москва, Фрунзенская наб., 18–60

Электронная почта: [email protected]

Телефон: [phone]

Технический блог

Электронная почта технического отдела [email protected] .

(function(w, c) { (w[c] = w[c] []).push(function() { try { w.yaCounter11286280 = new Ya.Metrika({id:11286280, enableAll: true, webvisor: true}); } catch(e) { } }); })(window, "yandex_metrika_callbacks");

Русский ОПК — соль соли земли Русский ОПК — соль соли земли Александр Проханов , Дмитрий Рогозин 22.02.2012

26 февраля 2012 года в Международном Выставочном Центре («Крокус-Экспо», г. Красногорск) состоится Съезд Добровольческого движения Общероссийского Народного Фронта в поддержку Армии, Флота и оборонно-промышленного комплекса России. Эта широкая патриотическая коалиция создаётся при поддержке вице-премьера правительства России Дмитрия РОГОЗИНА.

Заместитель председателя правительства РФ, председатель Военно-промышленной комиссии Дмитрий Рогозин и главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов обсуждают ситуацию в оборонном комплексе страны.

Александр Проханов. Дмитрий Олегович, недавно в Брюсселе я наблюдал, в какой Вы мясорубке крутились — в совсем не дружественной среде натовских генералов… Сейчас Вы окунулись в нечто ещё более грозное. Как Вам эта новая гора, которую Вы на свои плечи взвалили? 

Дмитрий Рогозин. Я не крутился в мясорубке — я её там крутил. А работу здесь, Александр Андреевич, можно сравнить с миксером: ситуация гораздо более напряжённая, темп совершенно другой, потому что в Брюсселе не мы его задаём — мы там находились при организации. Задача российской военной дипломатии состоит в том, чтобы предвидеть развитие ситуации и работать на опережение. И конечно, невозможно сравнить те темпы с темпом работы по восстановлению возможностей нашего оборонно-промышленного комплекса, чтобы он смог освоить огромные вложения, направляемые сейчас на реализацию государственного оборонного заказа. Мы пытаемся решить две задачи одновременно, и каждая из них — колоссальна. Первая — «привести в чувство» предприятия после той комы, в которой они пребывали последние два десятилетия, чтобы они были готовы к стабильному производству, а не просто к изготовлению либо чего-то на коленке, либо разовых образцов на экспорт. 

Вторая — это без раскачки, немедленно начинать процесс по выполнению оборонзаказа, потому что армия, флот не могут ждать: уровень современной техники и вооружения в войсках недопустимо низок.

А.П. Вы посмотрели на явление по имени ОПК. Можно ли сказать, что ОПК сохранилось? Потому что начиная с 90-х годов всё это время речь шла о том, что он разгромлен, от него ничего не осталось, по существу, уничтожена вся технологическая, научная, рабочая индустриальная база. Что сейчас представляет собой эта отрасль? 

Д. Р. Произошло то, что должно было произойти в условиях разрушения государства — СССР — и появления власти, которая вела компрадорскую предательскую линию по отношению к национальным интересам. Наши оборонные предприятия, которые не имели конверсионных производств, не дублировали производство гражданской продукцией, в один момент перестали получать заказы, прекратилось их финансирование, и они пережили шок. И только те заводы, которые были сориентированы на производство элементов стратегических ядерных сил (поскольку это те самые «священные коровы» бюджета, которые режутся в последнюю очередь), выжили. 

И вторая часть предприятий — это экспортно ориентированные. Либо те, что оперативно сориентировались на экспорт и выжили за счёт продажи за рубеж отдельных производимых ими образцов. Ещё сохранились предприятия, которые перестали производить оружие и стали выпускать чайники, утюги… Но они перестали быть оборонными. 

Ущерб был нанесён колоссальный, он был причинён и фундаментальной науке, потому что она была не востребована, статус учёного в обществе стал очень низким. Я недавно вернулся из Новосибирска, где в Академгородке встречался с представителями выдающихся научных школ, они только сейчас стали восстанавливать свои потенциальные возможности. И благодаря чему? Это парадокс, конечно, но факт: в лабораториях, где ранее проводились научно-исследовательские работы, а также фундаментальные и поисковые исследования, стали создавать маленькие производства — этакие свечные заводики. 

Например, работающие по лазерной тематике организуют небольшое предприятие, которое занимается лазерной обработкой металла. Продукция востребована на рынке, и за счёт этого они живут, продолжая свои научно-исследовательские работы. Это демонстрация того, что и академик, теоретик, загнанный в угол, если он патриот своей научной школы, найдёт возможность выжить и спасти её. Конечно, само по себе то, что подобная ситуация сложилась, вызывает сожаление. Но подобные примеры свидетельствуют, что многое сохранилось, в том числе благодаря подобного рода удали и уникальной способности к выживанию русского человека даже в нечеловеческих условиях, в которых оказались наша наука, наше образование и производство.