Газета Завтра 898 (5 2011) - [32]

Но если премьер искупает свой грех смертью (о которой немного догадывается), то покаяние совершено? Так ли это? Думал ли тот же Гайдар о совершенных им ошибках? Нигде и никогда в подобном не замечен. Толь (Чубайс) решает отравлять премьера наноядом. Гоцлибердан (Кох) наливает в бокал яд. Между ними последний диалог:

"Гоцлибердан. Ты перед этим быдлом выслужиться хочешь?

Кочубей. Перед каким быдлом, Гоц?

Гоцлибердан. Перед народом русским, богоносцем, … его в душу мать. Ты народу хочешь сказать, что ты весь из себя покаянный, а мы из ослиной мочи придуманы? Так знай же: народу ты со своим покаянием абсолютно по х… Ты к ним будешь свои розовые губки в трубочку тянуть, а они — отрыгнут в лаборантское твоё лицо рябину на коньяке, и только перевернутся на другой бок. Ты знаешь, когда этот народ бывает счастлив? Когда у него х… в жопе. Чей-то чужой стальной х… И главное — никогда этот х… из жопы не вынимать. А таких, как ты, оно миллиард переварило, и ещё полтора переварит".

Вот и остается вопрос: надо ли, для унижения и безжалостного разоблачения нынешней либеральной элиты, того же Чубайса с Кохом, облагораживать уже ушедших разрушителей? Может, и Ельцину придумаем покаяние с его напутственными словами Путину: "Береги Россию!"?

Пьеса насыщена информацией о тайной жизни наших властителей. К суду не притянешь, пьеса все-таки, но видно, что Белковский напичкал её самой реальной информацией и о тайных счетах, и о заморских дворцах, и о бывшем сексотстве с советской госбезопасностью, и о многом другом.

Думаю, задача у Белковского была следующая. Это удар по современному либерализму. Либералам, с их подпорченной репутацией, не хватает благородства, жертвенности, народности, русскости. Им нужны кумиры, спасавшие Россию от голода и гражданской войны. Они готовы ныне возвеличивать Егора Гайдара. А Белковский говорит: так вы же его сами и убили, сволочи! Жертвенности не получается. Для ясности напомню американскую пьесу, где Сталин как бы убивает Ленина и прославляет его деяния. Естественно, это антисталинская пьеса. А пьеса Белковского — антилиберальная. Удар по Гозманам. Вот только Гайдара отмывать от грязи незачем.

Андрей Смирнов МУЗОН

КАЛИНОВ МОСТ. "Эсхато" ("Navigator records") 2010.

"Как известно, в самом мифологическом названии группы заложен момент инициации, решающей схватки добра со злом, перехода в иное состояние через свершение выбора. В данном случае этот момент личного выбора накладывается на такой же решающий, последний момент для всего Света. Последний личный выбор, последний выбор нации, последний выбор Империи, последний выбор Вселенной. Готов ли каждый из нас его сделать? "Калинов Мост" предлагает взгляд на последние времена не с точки зрения напуганного катаклизмами обывателя, а с точки зрения воинов, рыцарей веры, которые понимают, что происходит вокруг, не приемлют окружающего распада, готовы мужественно встретить очистительную бурю и даже воскликнуть словами Апокалипсиса и одной из песен: "Гряди, День Гнева!" — утверждает пресс-релиз.

Последний альбом "Калинова моста" венчает цикл, именуемый музыкантами "мессианским". Начался он пластинкой "SWA" и, несмотря на мягкость подачи, говорил "о взаимоотношениях полов в эсхатологические времена". Дальше были столкновение цивилизаций на ревякинском сольнике "Жатва" и венок героям — "Ледяной поход".

"Эсхато" — тот случай, когда название и даже оформление пластинки говорят сами за себя. "Эсхато" недвусмысленно отсылает к последним временам. Коллаж из образов времени на обложке напоминает первое русское издание "Общества Спектакля" Ги Дебора. В буклете появляются часы, на которых пошёл одиннадцатый час. Издревле в мифологии — это время финального противостояния с врагами. А в Евангелии есть фундаментальная притча про одиннадцатый час, где эти сроки — образ течения человеческой жизни. "Кто успел придти только в одиннадцатый час, — пусть и тот не страшится за своё промедление. Ибо щедрый Владыка принимает и последнего, как первого; успокаивает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и работавшего с первого часа".(Иоанн Златоуст).

Для музыкальных экспериментов Ревякин обычно избирает сольные пластинки: "Эсхато" вполне узнаваемый "Калинов мост". Тяжёлый блюз, арт-рок, психоделия. На любимый образ группы, на фирменный саунд надстраивается важное для музыкантов содержание.

Главная аналогия "Эсхато" из предыдущего "мостовского" творчества — это золотой период группы — великолепный цикл конца 80-х — "Вольница", "Сибирский марш", "Метельщик", "Ранним утром". Впоследствии та агрессия ушла внутрь, сокрытая завесой словотворчества. Изредка вырывалась наружу, например, на эпохальном "Оружии". Последние пластинки отдавали некоторым академизмом, на "Эсхато" благородная ярость вновь встаёт в полный рост.

Да, тогда было — "Наша матерь — Сибирь", а здесь появляется "Мать Европа". Похоже, Сибирь Ревякина и его же Европа — если не синонимичны, то предельно близки. Европа для Ревякина — "страна святых чудес". Эпиграфом здесь запросто может служить высказывание из "Дневника писателя" Достоевского: "Знаете ли вы, как дороги нам эти "чудеса" и как мы любим и чтим, более чем братски любим и чтим мы великие племена, населяющие ее, и всё великое и прекрасное, совершенное ими? Знаете ли, до каких слез и сжатий сердца мучают и волнуют нас судьбы этой дорогой и родной нам страны?" И русская борьба за Европу — это и борьба за самих себя тоже. Потому главные европейцы для Ревякина — это казаки, рыцари-крестоносцы, наследники белых империй.