Газета Завтра 582 (3 2005) - [17]

И поэтому после распределения на кафедру, я стал параллельно работать в профкоме студентов, а в период первых альтернативных выборов в декабре 1989 года, неожиданно и для парткома и для себя самого, на общеуниверситетской конференции ребята избрали меня председателем профкома студентов. На тот момент я не гадал и не думал, что я буду работать в какой-то аппаратной должности. Тем не менее, вот так началась моя профессиональная карьера.

В.Ш. Но есть же некая инициация? Что послужило первым толчком? Когда вы почувствовали, что студенчество может быть силой, что им стоит заниматься и что работать с людьми это ваше?

О.Д. Наверное, впервые я это осознал еще в 1985 году, тогда проходил фестиваль молодежи и студентов в Москве. В тот год я работал в составе студенческого отряда, который был организован при фестивале. Отряд был огромный. Пять тысяч студентов участвовали в организации шоу, были "фоном", помните такие живые картинки на стадионах?

Кроме нас, в "фоне" были ещё задействованы солдаты, но в основных элементах работали только мы. Жили мы тогда в общежитиях МГУ. И, конечно, очень скоро у такой корпорации стало вырабатываться некое ощущение единства, когда ты чувствуешь, что ты не один, а с тобой еще пять тысяч человек. И тогда впервые я почувствовал силу студенческого коллектива, силу корпорации. В качестве морального поощрения за бесконечные тренировки нам организаторы пообещали аккредитацию на фестиваль. То есть те студенты, которые работали на фестивале, могли бы посещать мероприятия фестиваля. Но в силу каких-то там бюрократических или других причин выяснилось, что у нас аккредитации не будет.

И в ответ на обман стройотряд фактически забастовал. Причем студенты выступили инициатором этого протеста — мы предъявили руководству ультиматум: либо у нас будет аккредитация, либо мы сворачиваемся и разъезжаемся по домам. И, несмотря на угрозы отчисления, на запугивания, обещание довести дело чуть ли не до КГБ, мы настояли на своем. И в итоге аккредитация всем пяти тысячам была вручена. Вот именно это и был первый толчок, инициация. Это ощущение локтя, ощущение, что за тобой коллектив, что ты сам часть этого коллектива, корпорации, которая способна защищать свои интересы и добиваться реализации этих интересов, — оно удивило и запомнилось.

Потом была работа в студенческих строительных отрядах. Начинал с рядового бойца, а в последний отряд поехал уже командиром отряда.

В основном работали в колхозах и совхозах Зарайского и Егорьевского района. Ремонтировали и строили фермы, коровники. Там я впервые получил и рабочую специальность — 4-й разряд каменщика. Причем для меня эти строительные отряды явились школой жизни, воспитанием корпоративного духа.

Мы работали в Подмосковье — вроде не так далеко. Но иногда забрасывали в такие отдалённые хозяйства, что казалось, ты находишься на краю земли. Только до райцентра надо полтора часа ехать автобусом, если автобус ходит вообще. А ты как командир должен обеспечить отряд и объемом работы, и поселить, и разместить, и накормить. Ну и, безусловно, выстроить взаимоотношения с местным начальством. А это очень не просто. Ведь мы приехали зарабатывать, а любой хозяйственник не очень-то любит расставаться с деньгами. Всегда норовит "ужать", "скостить" и прочее. И когда находишься в таких условиях, очень скоро возникает и чувство ответственности, и чувство этого корпоративного духа. Ну, а потом, после студенческого отряда, в общежитии МВТУ меня выбрали командиром оперативного отряда. Это был ещё один этап. Уже настоящей закалки. Здесь мне и моим товарищам пришлось уже выдержать настоящую войну с теми, кого сейчас принято называть "лицами кавказской национальности".

В.Ш. Что же произошло?

О.Д. Конфликт возник в нашем общежитии в Госпитальном переулке — известная многим "общага" Бауманская. Я после распределения и после выборов меня в председатели профкома жил в ней. Шёл 1991 год. И столкнулись мы тогда с представителями чеченской диаспоры.

Суть была в том, что в нашем общежитии на 1000 человек стали появляться ребята чеченцы, молодые люди, которые не являлись студентами нашего университета. Поначалу ни у кого никаких вопросов не возникало. Обычное дело. Ребята навещают друзей. Что тут такого? Но очень скоро эти "визиты" стали растягиваться на дни и недели, и в общагу потихонечку начали заселяться чеченцы, не имевшие никакого отношения ни к МВТУ, ни к студенчеству вообще. Дальше — больше. Они начали выживать из комнат самих студентов, которые жили в этом блоке и начали устанавливать свои правила, унижать ребят, заставлять их себя обслуживать. Доходило до открытых избиений. Закончилось это тем, что в одном из таких конфликтов парня порезали ножом.

Терпеть было больше нельзя, и я как председатель профкома пошел туда разбираться. В итоге оказался практически в центре драки. Но как-то мне тогда удалось этот инцидент на этаже загасить, всех успокоить, разогнать по комнатам. Но чеченцы, видимо, чётко уловили то, что ситуацию из-под контроля я увёл. И минут через сорок они неожиданно всей толпой ввалились в мою комнату выяснять, кто в общаге "хозяин". Мы с приятелем оказались там вдвоем, их было семеро. Никогда ни до того, ни после того я в таких жестоких драках не участвовал. Помню, что был поражён тем, что кровью был забрызган не только весь пол, но и все стены. Отпор мы дали достойный. Но всё равно, конечно, всемером они нас затоптали.