НЕПОКОРЁННЫЕ
Евгений Нефёдов
0
Евгений Нефёдов
НЕПОКОРЁННЫЕ
Тихая старость, своё отработав,
Выдюжив годы, где труд и война,
Снова выходит… сражаться за льготы,
Что ей когда-то вручила страна!
Ах ты, проклятая власть капитала,
Ты же не просто ограбила их —
Ты надругалась, смела, растоптала
Молодость дедов и бабок своих!..
Сытые твари, откуда сошлись вы,
Чтобы отнять даже эти дары
Вами убитого социализма
И стариков закопать до поры?
… Речь новогодняя так человечна
У президента — проймёт и слеза…
Но помолчал бы он с этою речью —
А поглядел тем старухам в глаза!
… Шлёпает спикер усами обвисло:
"Их экстремисты свели у оград!"
Что ж ты сбежал от борьбы с "экстремизмом"
И променял свой погон на мандат?
…Стихли витии, зачахли министры,
Осточертел "политологов" сброд.
Только юродство шутов-юмористов
Круглыми сутками мучит народ…
Власти, у вас непростая работа:
Что ни "реформа" — народу хана,
Словно мешает вам главная льгота —
Жизнь, что Всевышним была нам дана…
Только Россия — загадочна сроду,
И не узнать вам, далёк ли тот час,
Где для народа последняя льгота —
Это его избавленье от вас!
СМЕЩЕНИЕ ПУТИНА: БЛАГО ИЛИ ТРАГЕДИЯ?
СМЕЩЕНИЕ ПУТИНА: БЛАГО ИЛИ ТРАГЕДИЯ?
Владислав Шурыгин
0
Владислав Шурыгин
СМЕЩЕНИЕ ПУТИНА: БЛАГО ИЛИ ТРАГЕДИЯ?
По стране идёт "Седая революция".
Старики, старухи, ветераны, инвалиды вдруг выплеснулись на шоссе и проспекты. Вылезли из своих стремительно ветшающих квартир — крепостей. Пересилили страх перед чужой, жадной и жестокой улицей за окнами.
Прошлое Великой Страны вышло на улицы.
Руки, поднимавшие из руин Сталинград и Киев, возводившие наукограды, собиравшие атомные бомбы и стратегические ракетоносцы, сегодня сжимают плакаты, на которых написано: "Путин, верни наши льготы!", "Мы отдали стране всё — теперь мы не нужны!", "Министры — воры!", "Хватит нас убивать!", "100% оплаты ЖКХ — смерть пенсионеров!"
Отчаяние и ненависть людей вывели наших стариков на шоссе, по которым каждое мгновение проносятся машины, стоимостью в годовой пенсионный бюджет целого района.
Оккупационному правительству не нужны нахлебники. Не нужны пенсионеры, инвалиды, кормящие матери, дети, студенты, солдаты. Это лишний груз. Необходимо окончательно решать "социальный вопрос". Так учил фюрер. "Vorwarts!"
Старики не хотят умирать. Не хотят быть запертыми, как в тюрьмах, в собственных квартирах. Не хотят тихо и безропотно перерабатываться в культурное удобрение для газонов дач kameraden Грефа, Зурабова и Фрадкова.
А что же Путин?
Где он — народный защитник?
Нет президента. Молчит.
И на вопрос "Кто вы, мистер Путин?" — всё больше людей находит свой ответ…
…Есть большой, крепкий дом.
Крепкий достатком, традициями, историей.
Но неожиданно хозяина этого дома сразила неизвестная болезнь.
Очень возможно, что его отравили лукавые иноземцы, которые обещали открыть ему секрет философского камня и обобрали до нитки, но другие говорят, что он просто надорвался, взявшись на спор перетащить гору к соседу Магомеду…
Никто не знает, что делать. Никто раньше не сталкивался с такой болезнью. Все охвачены паникой и ужасом.
Дом наполнен какими-то странными персонажами. На кухне дрыхнет лекарь — проходимец, который третий день пьёт без просыпа и требует денег на опохмел.
Дальние родственники, появившиеся из хрен знает какого захолустья, вырядившиеся не то на свадьбу, не то на Пасху, деловито свежуют во дворе хозяйскую скотину.
Какие-то нищие, калики, перекати-поле заунывно тянут молебны под окнами, ожидая медного гроша или каравая. Домочадцы с растерянными, потухшими лицами мечутся между кроватью больного и стремительно разрушающимся вокруг миропорядком. Между надеждой и отчаянием.
И тут неожиданно в доме появляется спокойный деловой человек. Он знает, что делать. Он даёт подзатыльник уборщице за то, что развела у постели больного такую грязь. Заставляет убраться около него, самолично поправляет больному подушку, проверяет пульс, расправляет бельё и помогает, наконец, облегчённо вытянуться на нём.
Отталкивает от больного набежавших соседей-проходимцев, стаскивавших с него по-тихому шерстяные носки. Выгоняет их взашей.
Он меряет шагами комнату, о чём-то тихо шепчется с полупьяным лекарем, успокаивающе гладит детей, стыдит перепачканную кровью родню во дворе, кидает монету нищим.
И наступает момент, когда все вокруг вдруг понимают, что это и есть тот, кого они так долго ждали, что вот он — человек, который им поможет, который вернёт порядок вещам и восстановит мир.
Любые его просьбы исполняются молниеносно. Его желания угадываются ещё в глазах. Он ищет глазами стул, а тот уже за его спиной. Он облизал сухие губы, а к нему уже тянется ковшик с квасом. Он бросил взгляд за окно, и надоедливый хор нищих замолкает на полуслове. Всё ради волшебства, которое вот-вот должно свершиться. Но он всё медлит и медлит, словно чего-то ждёт…
И, наконец, кто-то, с лицом, высвеченным надеждой, спрашивает:
— Да кто же вы, батюшка? Откуда вы такой?
И, скромно потупив глаза долу, маленький аккуратный человек в строгом тёмном плаще тихо отвечает:
— Я из похоронного бюро…
