Газета Завтра 331 (14 2000) - [21]

А севернее, ближе к центру, работает авиация — зоркий комбриг даже считает отделившиеся от самолета бомбы: "Вон они — раз, два, три, четыре, пять, шесть..." В подтверждение правильности счета один за другим в городских кварталах ухают шесть взрывов. А кто-то сказал, что весь Грозный уже взят, что только софринцы топчутся...

Это хорошо, когда против минометов и зенитных установок противника есть наша авиация и тяжелая артиллерия. Это хорошо, что есть в бойцах и злость, и решимость сражаться. Конечно, мало приятного командиру слышать от своего солдата: "Я вперед не пойду". Это даже не трусость. Устал парень, надломился. Запас прочности у всех ведь разный...

Вечером разведчики сумели вытащить тела погибших два дня назад в этих кварталах рядового Семилетова и майора медслужбы Суховея. В горячке боя офицер кинулся спасать солдата, еще не зная, что тот убит, и сам попал в руки "духов". Смотреть страшно — с отрубленной головы майора снят скальп. Не надо теперь рассказывать, с какими нелюдями столкнулись софринцы. Не надо доказывать, что нелюдь заслуживает только смерти...

На лице комбрига, а он умеет скрывать эмоции и переживания, проступает нестерпимая душевная боль, боль, которая любого другого может свести с ума. Ему же предстоит работать. Работать с холодным умом...

НАЗАВТРА БРИГАДА выйдет в излучину мутной серо-бирюзовой Сунжи, где телевизионщики будут "допрашивать" комбрига среди чумазых, но явно повеселевших его бойцов. Репортер подведет итог интервью красивой двусмысленной фразой: "Командир привел свою бригаду в город. В город, которого нет".

Это вроде риторического "За что воюем?.."

День 23 февраля был для комбрига Фоменко поистине звездным: он, уже при золотых генеральских погонах, получал в Кремле Золотую Звезду Героя России. Бриллиантовое сверкание хрустальных люстр, мягкий ворс красных ковров под подошвами начищенных штиблет, звон изящных бокалов с шампанским, цветы... А в двадцать один ноль-ноль — фейерверк над Москвой в честь защитников Отечества, в его, генерала Геннадия Фоменко, честь...

Указ о присвоении ему высшего звания в России был подписан 11 января, а он, комбриг Фоменко, еще больше месяца провоевал в Чечне. Как-то в Грозном разговорились мы с омоновцами, приданными софринской бригаде на время проведения спецоперации. Они говорят: "А вы знаете, наш комбриг-то уже Герой?" Так и сказали:"НАШ комбриг". На войне нет лучшего признания командирских заслуг, лучшего подтверждения порядочности офицера. "Наш комбриг" — так говорили о Фоменко и в приданных софринцам подразделениях внутренних войск из Кирова, Моздока, Казачьих Лагерей.

Контактный и умеющий сказать "свое слово", комбриг Фоменко приглянулся телевизионщикам. И это хорошо, это радовало всех, кому небезразлично общественное мнение о внутренних войсках. Комбриг вполне вписался в привычный для российского обывателя ряд армейских генералов (Казанцев, Трошев, Шаманов), показываемых по телевизору каждодневно на кавказском театре военных действий.

Встретились уже в Москве. Фоменко — в новеньком генеральском кителе с золотыми погонами, на груди — Золотая Звезда. Обнялись по-братски. Поздравил его от души, порадовался за него искренне. Трудно представить, что творится в душе этого фронтовика: недавний прием в Кремле, близкая поездка к сыну — курсанту Университета МВД, ожидание встречи с женой, которая исстрадалась в бесконечной тревоге за благоверного. Звездный час комбрига Фоменко. Здравицы в его честь, пожелания новых звезд на "беспросветных" теперь, генеральских то бишь, погонах...

А еще я точно знаю, что он жутко устал, что хочет выспаться всласть. Хорошо бы сейчас поспать часиков ...надцать.

И приснится ему либо в эту же ночь, либо через месяц, либо через год серое небо над Грозным в сполохах взрывов и росчерках трассеров, заледенелая, с пятнами крови тропка от его КП к городским кварталам, шуршание о влажный туманный воздух пролетающих над головой гранат, пущенных из АГСов...

И он сам, с кружкой крутого дымного чая сидящий на патронном ящике. Кто-то из офицеров ему говорит: "Вам, товарищ полковник, костюмчик пора бы заменить, да и погоны тоже". На комбриге неизменный демисезонный "Снег", в котором прошел две войны. На правом плече полковничьи звезды заметно вытерлись — комбриг Фоменко привык быть с автоматом...

Гейдар Джемаль БАЛТИЙСКИЙ СЦЕНАРИЙ

Визит Гейдара Джемаля в Ригу, состоявшийся в конце марта, в Латвии, судя по всему, запомнят надолго. В это время небольшая прибалтийская республика готовилась к эпохальному событию — приезду генсека НАТО г-на Робертсона, который должен был объявить о принципиальном согласии на приращение блока латышской военной мощью уже к 2002 году. Латышская бюрократия заранее ликовала, предвкушая получение долгожданных гарантий на прием в северо-атлантический альянс, а русское население, составляющее половину всех жителей Латвии, было охвачено совсем другими эмоциями, и нуждалось, по крайней мере, в информационной и психологической поддержке. Для этого Русское общество Латвии пригласило посетить страну известных в России общественных и политических деятелей — В.Илюхина и Г.Джемаля. Илюхину латвийские власти отказали во въездной визе, и поэтому Гейдару Джемалю пришлось выступать перед активом Русского общества в Риге в одиночестве. Выступление произвело эффект разорвавшейся бомбы — почти в прямом смысле слова, поскольку одно из появившихся в латвийских русскоязычных газетах интервью с Джемалем было проиллюстрировано картой Латвии, над которой поднимается ядерный гриб. Так восприняла аудитория тезис о реальности третьей мировой войны и большой опасности, которую она несет для маленьких стран, которые хотят вступить в большие военные блоки. Кроме того, Гейдар Джемаль высказал ряд идей, которые должны были вдохновить русское население Латвии на активную политическую борьбу и поиск союзников среди местного латышского населения.