Газета Завтра 331 (14 2000) - [23]

Вместе с тем эти источники доходов — небезграничны, а на ближайшую перспективу вполне возможен социальный взрыв. Дело в том, что под влиянием "англоязычных" инструкторов, которые организовали современное латвийское государство, была развалена вся экономическая база республики, уничтожены радиоэлектроника, автомобилестроение и т.д. Радиозавод ВЭФ, имевший хорошие заделы в перспективных наукоемких технологиях, в микроэлектронике и вычислительной технике, Рижская автомобильная фабрика (РАФ), производившая микроавтобусы, фактически демонтированы и ничего сегодня не производят. Правящая латышская бюрократия решила, что все это не нужно Латвии, поскольку требует модернизации, капиталовложений и.т.д. Сегодня на базе ВЭФа сооружается крупнейший в Прибалтике торговый "суперцентр" — в дополнение к множеству уже имеющихся и притом — часто пустующих.

Любопытно, что либералы и их информационная обслуга в России очень любят говорить о "прибалтийском экономическом чуде", об удавшихся "экономических реформах". Однако факты свидетельствуют о другом. Стабильность латвийской валюты носит фиктивный характер, она не является реальным индикатором экономических процессов, а достигается путем огромных вливаний и затрат.

В Латвии нет инфляции, как в России, однако каждый год латышская бюрократия придумывает все новые налоги и сборы, от которых в маленькой стране с полуторамиллионным населением сложно уклониться. К примеру, латышские националисты всегда мечтали построить новую национальную библиотеку. И вот недавно в Латвии введен новый налог — наценка на оплату электроэнергии в "пользу строительства библиотеки" (?!).

При этом основная масса жителей Латвии получает примерно 50 латов (около 80 долларов), в то время как прожиточный минимум составляет 200 латов. При этом даже заурядный чиновник в провинциальной управе получает несколько сотен, если не тысячу латов.

Возможно, что если бы не доходы от транзита, то экономический коллапс наступил бы Латвии еще лет 5 тому назад. Однако стоит только экономическим связям с Россией серьезно ослабнуть — и "процветающую" Латвию ожидает голодный бунт. И если нечто подобное произойдет, то, скорей всего, правящий режим может попытаться перевести конфликт в межэтническую плоскость, что в итоге приведет к гражданской войне.

Сорвать американский сценарий может только существенная активизация русского политического фактора в Прибалтике, который сегодня находится в достаточно инертном состоянии. Во многом это связано с равнодушием политической элиты России и российских властей к положению русского населения. Большой проблемой русских в Латвии является отсутствие мощной политической силы, представлявшей их интересы. Так, Русская община Латвии откололась в свое время от Русского общества Латвии, и теперь даже на уровне общественной организации у русскоязычного населения Латвии нет единой структуры. Еще одна проблема связана с тем, что за 9 лет после августа 1991 года наиболее пассионарный и политически активный элемент русского населения покинул Латвию, и сегодня осталось лишь небольшое количество политически активных людей. Однако самая большая сложность лежит в отсутствии четко осознаваемой политической цели, вокруг которой можно было бы консолидироваться.

Понятно, что "борьба за гражданские права" или "борьба за права человека" не может быть тем лозунгом, который обеспечил бы такую консолидацию. Ведь даже не имея латвийского гражданства, с паспортом "негражданина" на руках, человек может худо-бедно существовать, а на организацию массовых депортаций русского населения у латвийского режима не хватает ресурсов. Что же касается борьбы за политические права, которых лишены русскоязычные жители Латвии, то для того, чтобы бороться за них, нужно иметь четкое представление о том, для чего эти права нужны.

Людям, конечно, обидно, что они не могут голосовать, не могут избираться в латвийский сейм. Но для многих этот вопрос не является фундаментальным, жизнеобразующим. Виной всему — серьезная политическая дезориентация, отсутствие политических стимулов к борьбе. Это характерно и для той части русского населения, которая была изначально настроена патриотически.

Сегодня ей объективно присуща ностальгия по единому советскому государству, которая также не может выкристаллизоваться сегодня в конкретную политическую платформу: момент для этого был упущен лет 10 тому назад. Кроме того, в 89-м — 91-м годах значительная часть русскоязычного населения, особенно те, кто придерживался либеральных взглядов, вообще выступали за независимость Латвии. Они рассчитывали на ответную "благодарность" от латвийских национал-демократов, но жестоко просчитались. Однако выработать сегодня собственную политическую позицию им и теперь очень сложно. Отсюда и идет принятие навязанной правящим режимом политической самоидентификации как национального меньшинства. Это, конечно же, путь в политический тупик.

На самом деле русскоязычному населению в Латвии нужна принципиально новая идеологическая платформа, нужна особая политическая сверхзадача. Глядя на вещи с объективной точки зрения, мы видим, что русскоязычное население может стать передовым отрядом сопротивления американскому глобализму в Прибалтике. И это прежде всего в интересах самих русских.