Газета Завтра 1221 (17 2017) - [22]

Говорю об этом без всякой иронии, поскольку развитие культуры как способа бытия человека и любой человеческой общности невозможно без постоянного внутреннего и внешнего конфликта, "проверяющего" эту общность, эту систему на адекватность по отношению и к окружающему миру, и к самой себе. А то, что эволюция и революция — две стороны одной медали развития, могут отрицать разве что самые упоротые "социал-дарвинисты", не будем их называть поимённо, nomina sunt odiosa. И если пресловутая "struggle for life" ("борьба за жизнь") в современных условиях становится "struggle for file" ("борьбой за файл", то есть за место в виртуальном пространстве), сути дела это не меняет.

У Дмитрия Евгеньевича Галковского вообще немало сходного с Владимиром Ильичом Ульяновым (он же — Николай Ленин). Галковский, как и Ленин, — революционер. Правда не политический, а культурный. Галковский, как и Ленин, побывал в эмиграции. Правда, это была эмиграция тоже не политическая, но культурная — в своё время он столь качественно "наехал" на Её Величество королеву Великобритании Елизавету II, что сразу же получил "вид на жительство" от Туманного Альбиона, откуда перебрался в виртуальную Исландию. Ленин создал партию большевиков, а Галковский — "движение утят". Ленин выступал с броневика — а Галковский играет в "танчики" на WoT (кажется, клан "Стальной клюв", если не ошибаюсь — тут "друг утят" даже к "другу физкультурников" Иосифу Виссарионовичу близко притирается, металл к металлу, так сказать). Etc. Но — наверное, это самое главное в их схожести! — Дмитрий Евгеньевич претендует быть "властителем дум", как и Владимир Ильич. Поэтому Ленин ему — мешал и мешает, мягко говоря… Разумеется, не так, как мешала, скажем, Эллочке Людоедке из романа Ильфа и Петрова (или Михаила Булгакова, по версии Галковского) "заносчивая Вандербильдиха". А так, как описано у Маяковского:

Любить   — это с простынь, бессонницей рваных,

срываться, ревнуя к Копернику,

его, а не мужа Марьи Иванны,

считая своим соперником…

Галковский ревнует к Ленину. И вот он, результат этой интеллектуальной ревности. "Николай Ленин" в данном отношении представляет собой точную копию "Бесконечного тупика" — только применительно не к русской литературе и культуре в целом, а к одному-единственному человеку, который "не обладал литературным талантом" и "читать его произведения невозможно". Спрашивается, зачем же тогда Галковский не только совершил беспримерный академический подвиг "сделать из 55-томной свалки его занудных произведений и оборванных писем ясный "Майн Кампф", но и скрупулёзно подсчитал впечатляющее количество сделанных им обрывков этого "занудного оборванства"? "Три дня я гналась за вами — да! — чтобы сказать вам, как вы мне безразличны!" на восьмистах с лишним страницах — так, что ли? Но ведь подобную прорву работы ни за три дня, ни даже за три месяца не сделаешь, тут всё намного серьёзнее. Тем более, что в собрании трудов Дмитрия Евгеньевича данный фолиант обосновался весомо и прочно, он от него за истекшие годы не отказывался и ничего в нём особо не исправлял. Но если Венедикт Ерофеев с "Моей маленькой Ленинианой", написанной в 1988 году, или Владимир Солоухин со статьёй "Читая Ленина" (1989) в глазах читателей могли претендовать хотя бы на интеллектуальную смелость, то на что претендовал и в начале "нулевых", и сейчас, почти двадцать лет спустя, почти виконт (или, учитывая его нынешний британский "бэкграунд" — всё-таки эсквайр) Дмитрий де Бражелон-Галковский? Неужели — образно говоря — на то, чтобы сбрить ленинскую бороду и подбрить ленинские усы на манер Адольфа Гитлера? Или на то, чтобы превратить Николая Ленина в некое подобие "Николая III"? Или на то, чтобы идеологически вынести его из мавзолея и захоронить под капитальной могильной плитой работы Галковского?

Наверное, самая большая — не беда и не проблема, но ошибка автора — в том, что, тонко и остро чувствуя "вселенную в себе", он совершенно не чувствует "вселенную в других", а потому полагает себя уникальным самородком, тем "богоравным" камнем, который отвергли строители, но который ляжет во главу угла… И, соответственно, что никто, кроме него, в 300-миллионном Советском Союзе полное собрание сочинений (ПСС) Владимира Ильича "ниасилил" и теперь — тем более! — "асиливать" не собирается, ибо "незачем уже"…

Увы, увы и увы — это не так. А потому "версия Ленин-ноль" от Дмитрия Галковского — не более, чем "слова, слова, слова…" Но и не менее того.

Помню, несколько лет назад пришлось — публично и печатно — поспорить с одним претендующим на известность литературоведом, поставившим под сомнение значимость критика В.Г.Белинского для отечественной культуры: мол, неправославный он и против Бога пошёл. Спор, как и положено в современных обстоятельствах, завершился ничем, каждый остался при своём мнении. Но фигуру "неистового Виссариона" из русской литературы, культуры и цивилизации можно "выбросить" только вместе с его великими современниками, которые Белинского не просто чтили, а считали абсолютно "своим":

Когда мужик не Блюхера и не милорда глупого   —