Газета Завтра 1189 (37 2016) - [10]

Что необходимо сделать, чтобы вдохновить и сплотить этот класс? Этого можно достичь через преодоление текущего распада культуры и идею нового Большого стиля. Большой стиль может быть реализован не на теоретическом уровне, а только на уровне конкретных символов, художественных и культурных решений — это конкретные фильмы, полотна, акции, выдающиеся произведения. Естественно, оружием нового класса высокой культуры будет и старая культура, и старые образцы, которые мы при всём нашем желании не сможем превзойти, и не надо их превосходить, они всегда стоят выше нас. Мы стоим на плечах великанов. Но мы тогда уже, в новом культурном контексте, сможем органично включать в него и высшие образцы прошлого.

В значительной степени тема Русского мира в последние десять лет, когда она активно муссируется, построена на идее экспансии русского языка, проведения мероприятий лингвистов, филологов, тотальный диктант, ставка на русскоязычную диаспору и так далее. Первоначально концепция Русского мира родилась в конце 80-х — в 90-х годах у тех авторов, которые действовали на волне распада, разрушения всей национальной системы нашей жизни и предложили удовольствоваться определённым паллиативом, смириться с тем, что нет больше мощной русской цивилизации, но зато — странный обмен! — есть большая русскоязычная диаспора за рубежами территориально сжавшейся страны.

Давайте сравним ситуацию, которая была в конце 80-х годов, с нынешней. Мы увидим, что русский язык при всей его огромной лингвистической мощи, при всём том, что он всё такой же великий и могучий, безусловно, утратил за эти 25 лет огромное пространство культурной и смысловой гегемонии. Почему он потерял его? Потому что в конце 80-х годов на русском языке можно было соприкоснуться практически со всей полнотой мирового культурно-научного тезауруса. Все последние изобретения, исследования — всё на русском языке можно было увидеть и почерпнуть. В этом смысле русский язык был передовым и адекватным инструментом овладения миром. Сегодня только английский претендует на такие возможности, и в какой-то второстепенной роли немецкий, французский подтягиваются к английскому. Русский язык очень сильно отстаёт — вместе с русскоязычной наукой, образованием, культурой в целом… Уже по этой одной причине русский язык не может считаться сегодня ключевым инструментом продвижения, в том числе и русской культуры. Ему нужно вместе с наукой, вместе с образованием, вместе с культурой и другими нашими сферами жизни возвращать этот потенциал, расти, подрастать до утраченного уровня, для того чтобы стать действительно конкурентным и чувствовать себя сильным.

Владимир ЕЛИСТРАТОВ, доктор культурологии, профессор МГУ.

Относительно Русского мира я и соглашусь, и не соглашусь. Действительно, паллиатив полный, и я как раз в конце 80-х впервые столкнулся с понятием Русского мира. Это была какая-то абсолютная абстракция, и было непонятно, что с ней делать. Я в течение уже почти десяти лет везде езжу с фондом "Русский мир" и вижу всё это изнутри. Пусть будет этот фонд "Русский мир", он делает немало полезного. При этом большие средства тратятся на представительские дела, на фуршеты. Когда мы приезжаем, например, куда-нибудь в Абхазию, приходят учителя, которые сходят с гор буквально, и у них учебники 60-х годов. Они говорят: "Дайте нам хотя бы учебники". А мы не можем их дать, мы обязаны их продавать.

Безусловно, перед нами стоит вызов массовой культуры, которая страшна тем, что она разъединяет людей, создаёт всеобъемлющий супермаркет, и поэтому люди просто перестают общаться друг с другом. Фактически дело не в том, что все смотрят голливудские фильмы, а в том, что все расселись по полочкам, и уже нет такой консолидации, какая была в советское время. В этом смысле современные люди стали слабее.

Русский язык — флективно-синтетический. Это тот язык, на котором лучше передавать аксиологические вещи, лучше передавать ценности. Другие языки, аналитические, более прагматичные, они больше левополушарные, наш же больше правополушарный. В этом смысле в порядке дискуссии определённый лингвоцентризм для продвижения ценностей и идей Русского мира необходим. И свой родной язык, так сказать, правополушарный, я всячески хочу возвысить.

Что надо сделать в первую очередь? Нужно ввести один предмет — русский язык и литературу, или по крайней мере при двух предметах вернуться к форме сочинения как основного экзамена. Я убеждён, что это фундаментальный момент. Сегодня курс "Русская и всемирная литература" может занимать 8 часов на факультете иностранных языков в международном университете. За восемь часов я должен от Гомера до Бодлера всё рассказать!

И для всех поступающих во все вузы на все факультеты этот экзамен должен быть обязательным. Все говорят — зачем физику Наташа Ростова? А вот пусть будет, и всё! И я с вами согласен, что здесь определённый элемент насилия есть. Все традиционалистские культуры — это культуры, которые не боятся насилия в хорошем смысле. Ведь толерантность доходит до того, что я не имею права, к примеру, американских студентов заставлять учить наизусть два четверостишия, потому что это, дескать, нарушение прав человека.