Газета Завтра 1029 (32 2013) - [19]

Что не увидел в ходе этого учения и на предоставленной Министерством обороны презентации.

Первое, нет государственной системы военного управления, разработанной на современном уровне. Верховный главнокомандующий должен наблюдать весь ход учений, находясь не на наблюдательной вышке одного полигона, а на своем командном пункте. В повседневной жизни такой ПУ должен быть вблизи рабочего кабинета верховного, и дополнительно должен быть подвижный вариант. Технически и технологически это не является проблемой, проблема в постановке задачи. Для образца можно взять такие ПУ, существующие в НОАК, в том числе и силы и средства, привлекаемые для отображения реальной обстановки на поле боя (в ходе учений).

Второе, видеоконференции, которые проводятся в МО, это хорошо. Но МО и НГШ должны иметь также ПУ, как и у президента РФ, для того, чтобы в реальном масштабе времени министр обороны и НГШ могли наблюдать решения, действия войск на любом участке фронта, а не только кабинет руководителя. Действия войск на любом полигоне, аэродроме, должны отражаться на планшетах, электронных картах, трехмерных макетах местности, отражающих реальную картину и реальные решения военачальников в реальном масштабе времени. Такие пункты есть, но они уже не отражают ту потребность, которая необходима в масштабах страны

А вот непосредственный выезд в войска можно проводить и по завершении указанных мероприятий, для личного разбора, раздачи поощрений или

Первый план

Борис Лизнёв

8 августа 2013 1

Культура Общество

Свой режиссёрский дебют я строил на деревенском материале. Съёмки шли в Нижегородской области в небольшой деревне около городка Павлово на Оке. Фильм был игровой, но настоящих актёров я не приглашал, все главные роли исполняли непрофессионалы. В кино таких называли типажами.

Роль брата главного героя досталась спортсмену. Звали его Сергей. Он был легкоатлетом и бегуном на короткие дистанции, но преодолеть десятисекундный барьер на стометровке так и не сумел, поэтому ему пришлось уйти из лёгкой атлетики. В момент съёмок Сергей искал себя в командных видах спорта. Не то в регби, не то в американском футболе. Он охотно откликнулся на наше предложение, - согласился весь месяц пробыть с нами в экспедиции. Действительно, активничал, был постоянно под рукой. Да и в роль вошёл органично. Не могли нарадоваться. По сути, мы видели происходящее на наших глазах рождение настоящего актёра.

Все были уверены, что, как только его заметят, Сергей будет мелькать в каждом третьем фильме. Однако через две недели он сдулся, заскучал, стал напиваться после съёмок. На настоящей деревенской свадьбе, которую мы снимали и куда внедрили наших героев, Сергей стал приставать к невесте. Завязалась драка, которой, казалось бы, деревенские парни только и ждали - проучить городских выскочек. С настоящей свадьбы нас позорно изгнали, пришлось потом доступными нам средствами её имитировать.

Как-то ночью, в полтретьего, меня разбудил второй режиссёр и взволнованно проговорил: "Беда. Сергей собирается уезжать навсегда! Уже и сумку собрал! Что-то у него стряслось дома. Какая-то катастрофа. То ли с ребёнком, то ли с женой. Плачет, топает ногами, не может промедлить ни секунды. Я уговаривал его подождать до утра, дозвониться до Ленинграда, разузнать всё точно и тогда действовать. Но он - ни в какую!".

Я понял, что над всей нашей работой нависла угроза. Выскочил в коридор гостиницы и тут же столкнулся с Сергеем. "Всё!, - закричал он, - больше не могу оставаться! Там такое творится! Должен ехать!". "Постой, скажи хоть в чём дело? Что случилось?, - недоумевал я. - Кто-то серьёзно заболел?". "Да что та болезнь?, - отчаянно кричал Сергей. - "Что она по сравнению с тем, что творится в душе? Проклятый город!, - почти плача кричал он, - неоткуда позвонить! Не к кому зайти. Все переговорные пункты закрыты! А мне надо сейчас поговорить. Сейчас или никогда! Мне проще умереть, чем здесь находиться". И он, схватив сумку, бросился на улицу. Я понял, что это, действительно, конец.

Мы с моим помощником кинулись за Сергеем, догнали его и остановили. Тут же подскочил водитель автобуса, и мы все вместе двинулись на вокзал. В комнате спецсвязи милиция смотрела на нас мало того что без воодушевления, так практически враждебно. В горкоме партии нас в три часа утра развернули так же быстро. Современным людям, привыкшим к мобильной связи, наверняка трудно осознать наше тогдашнее положение, а может быть, наоборот, очень легко.

Мы вернулись в гостиницу, и тут администраторша нам посоветовала: "А вы обратитесь к Клаве. К той, что работает на переговорном пункте. Она тут живёт, в двух шагах". Через две минуты мы стояли около её дверей. Нам открыл её муж. Он, огромный мужчина, стоял на пороге в майке и трусах. "Мне нужна ваша жена!", - с ходу брякнул я. Но муж не успел даже возмутиться - вокруг него уже забегал второй режиссёр, который начал сыпать словами, как конфетти, что-то объяснял, уговаривал, щебетал. Ещё через две минуты перед нами предстала сама Клава, облачённая в халат. "Помогите! Спасите нас!, - умоляюще закричал я, - одна вы можете спасти и наш фильм, и нашу группу и, быть может, жизни людей! От одного звонка зависит всё!"