Газета "Своими Именами" №35 от 30.08.2011 - [44]

Кроме того, ефрейтор восторженно отозвался о решении генерала Чмо купить у другого иностранного генерала Сар-козы два больших ржавых баркаса. Хотя эти баркасы нужны флоту Обтрухании, как рукава жилетке, но благодаря этой покупке можно будет окончательно упразднить все судостроение Обтрухании. Если с той же целью перевести армию на танки Сар-козы, то удастся упразднить и танкостроение Обтрухании, высвободив при этом для приватизации огромные ресурсы.

Чувствовалось, что ефрейтор понимает неустойчивость своего положения, а потому и старается беспрерывно восхвалять мудрость Чмо. Генерал снисходительно относился к такому подхалимажу. Это лучше, чем обзывать генерала дураком. Спецслужбы доносили, что в кругах отечественного олигархата подобное случалось. Поговаривали даже, что нормальный деловой человек, попав на его место, давно сделал бы миллиардерами не только себя и своих родственников, но также всех кошек и крыс, проживающих в их домах.

Этим людям явно не хватало воображения. Они не могли понять духовное родство Чмо и Сар-козы. Генерал Сар-коза представлял собой новый тип генерала, уже не гориллоподобного, а крокодилообразного. Загла-тывая жертву, Сар-коза, как это и принято в среде крокодилов, пускал слезу. Однако благодаря развитому красноречию ему удавалось трактовать эту слезу как девичью в момент утраты невинности. С учетом таких способностей вполне допустимо было уплатить по миллиарду евро за каждый его ржавый баркас и получить дополнительно десять очков на предстоящем совещании в Давосе. Старина Сар-коза поиздержался на бомбардировках Ливии, а потому принесет эти десять очков в зубах. Что же касается покупки танков Сар-козы, то для расстрела собственного народа в случае его бунта хватит и старых танков, использованных еще генералом Борькой Бутылкиным. А ваша обороноспособность подождет…

Надеюсь, вдумчивый читатель теперь понял, что такое большая политика. Увы, такое понимание еще не охватило всех дорогих обтруханцев, а некоторые из них даже говорят о какой-то ответственности власти перед народом и даже хотят избираться и быть избранными, как это записано в конституции Обтрухании. Поскольку генерал любит свой народ, то он уже обещал подумать об этом сразу же после нынешних выборов, если это принесет ему дополнительные очки в Давосе…

А.В. СВОБОДИН

ИСТОРИЯ ВЗЯТКИ

Заспанный Ной выглянул из ковчега и хмуро посмотрел по сторонам.

– Кто тут еще? Сказано, что местов нет…

– Это мы: голуби.

– Ишь ты, сколько тут вашего брата шляется… Говорю: все занято…

Самый старый голубь почесал ногой шею и виновато кашлянул.

– А то пустил бы, старик… У нас кое-что с собой есть… Почитай что полпальмы с корнем вывернули…

– Дурья ты голова, а еще голубь, – усмехнулся Ной, – что я с твоей пальмой делать буду!.. Тоже нашел…

– А может, и пригодится, – загадочно кинул старый голубь, – время, брат, нешуточное, потоп на дворе, а ты гнушаешься…

«И кто его знает, – подумал Ной, – может, и пригодится дерево… Дорога не маленькая, до Араратских гор ни одного полустанка…»

– А пальма у тебя хорошая? – сухо спросил он, с недоверием посматривая на голубя. – Многие дрянь приносят.

– Да уж будь спокоен, старина, – почувствовав, к чему клонится дело, покровительственно уже сказал голубь, – доволен останешься…

– Ну ладно, шагайте… Только тише вы, черти короткохвостые, всех чистых у меня перебудете…

Это было первое появление взятки. Неведомая и еще хрупкая, она приютилась в уголке между семью парами нечистых и поплыла в Ноевом ковчеге спасаться. В дороге за ней незаметно для других ухаживал один из сыновей Ноя, которого близкие запросто называли Хамом. Когда ковчег подходил к берегу, взятка выпрыгнула первой, опередив даже голубей, которые хотели удрать со своей пальмой, и рассыпалась в воздухе.

Успела только Хаму шепнуть:

– Ничего, брат Хам… Не робей. И детей твоих и правнуков из беды выручу… Свои люди – сочтемся…

* * *

С момента своего возникновения взятка сразу разделяется на три вида: с угрозой, с напоминанием и без них. Последний, самый тяжелый, принял характер эпидемии. Съедал целые государственные организмы, как устрицы, даже не поливая их лимоном. В доисторическое время свирепствовал почти исключительно первый вид.

– Пропусти, голубчик…

Первобытный человек, залегший с дубинкой у чужой хижины, иронически смеялся в лицо хозяину и презрительно сплевывал в сторону.

– А вот захочу и не пропущу.

– Меня же там дети ждут…

– А может, я твоих свиненков дубиной по черепам…

– Ну жена осталась…

– Жена… Тоже оправдание… Жену можно за голову и о камень.

– Не пропустишь, значит?

– Ну это как сказать… Если бы да у меня бы да твой бы кусок антилопы, что ты в руках держишь, был бы…

– Жри, собака, – коротко говорил обираемый и проходил в свою законную хижину. Потом возвращался обратно, убедившись в целости своего семейства, и тихо добавлял:

– Жри и подавись!

Эту формулу перехода при передаче взятки сохранило все человечество вплоть до наших дней включительно. Даже в наше время, лишь по некоторым деталям напоминающее доисторическое, при передаче крупных сумм на благотворительные цели кому-нибудь из имеющих административную власть, многие не могут удержаться и, проводив печальным взглядом взявшего, тупо шепчут в пространство: