Газета "Своими Именами" №12 от 22.03.2011 - [27]
Возвращаясь к национальному самосознанию, следует согласиться с тем, что оно является важным основанием складывающейся и функционирующей нации. Однако без длительного, устойчивого, разнообразного общения (экономического, социального, политического, культурного) национальное самосознание сложиться не может. И главным элементом здесь является язык. История свидетельствует, что общность языка возникала двумя путями: или путем военной экспансии, или путем развития национальных рынков, экономического и социального общения народов. Кроме того, для возникновения национального самосознания необходима общность интересов тех или иных групп людей: «мы можем объединиться только тогда, когда нам выгодно объединяться». Но общность интересов невозможна и без общей деятельности в рамках общей территории. В результате, как ни крути, а мы опять возвращаемся к сталинскому определению нации, посрамляющему идеалистические конструкции Строева. Сам Строев это определение использует в своих статьях, но использует метафизически – он рассматривает феномен нации не в системе, не в единстве ее признаков, выделенных Сталиным, а только перебирая эти признаки каждый в отдельности.
Апофеозом рассуждений Строева является заключение коммунизма в объятия национализма. Логика здесь также проста: раз последовательный национализм требует национального единства, то национальное единство закономерно требует бесклассового общества. Но что это за бесклассовое общество? – вот главный вопрос, на который Строев ответ не дает. И правильно делает, ибо тогда всплывет весь его главный замысел: защитить национальное государство ширмой коммунизма.
Автор концепции национального коммунизма трактует коммунизм очень широко. По сути, он называет коммунизмом то, что в XIX веке называли социализмом, то есть учением (движением) о целенаправленно создаваемом людьми общественном устройстве, при котором должно происходить уничтожение или ограничение частной собственности. Сам же социализм в широком смысле, исходя из способа распределения продуктов, делился на социализм в узком смысле слова, в котором потребление регулируется доходом при посредстве особого покупательного средства, и на коммунизм, где потребление или совершенно свободно, или же регулируется непосредственным распределением продуктов в натуральном виде между отдельными лицами. Следовательно, коммунизм отрицает необходимость пропорциональности между тем, что лицо дает обществу, и тем, что оно от него получает. Уничтожение частной собственности и условий ее порождающих приведет, по мысли социалистов XIX века, к полной реализации принципов свободы, равенства и братства. Однако Маркс и Энгельс уточнили, что это возможно только во всемирном масштабе в связи с универсализацией производительных сил и общения людей.
Поэтому аристократический, монархический, национальный коммунизмы, о которых с такой теплотой пишет Строев, возможны, но только как временное явление и в обществах низкого уровня развития, как способ буржуазной модернизации. Отсюда следует, во-первых, что социализм в СССР носил докапиталистический характер, во-вторых, возникни национальный коммунизм Строева сейчас, он был бы точно таким же – докапиталистическим, ибо любой местный, национальный коммунизм (советский или, например, кибуцный) невозможен как общество, открывающее царство свободы (причина: неуниверсальность производительных сил и общественных отношений, местный масштаб, государственность, порождающая из бюрократии буржуазию), но возможен при определенных обстоятельствах как форма-способ индустриального возрождения нашей страны. Отсюда вытекает и объективная причина роста русского буржуазного национализма.
Для того чтобы не допустить путаницы понятий, особо подчеркнем, что национальный коммунизм (социализм) и национал-социализм – это разные понятия. Национальный социализм – это государственный социализм в отдельно взятой стране. Национал-социализм (фашизм) – это тоталитарный общественный строй, предполагающий корпоративный союз (социальное партнерство) национальной буржуазии и национального пролетариата, основанный на государственном капитализме, идеологии национализма (расизма) и милитаризме.
Мы хотим напомнить «марксисту» Строеву, что отождествление социалистичности в экономическом плане с государственной монополией, а в социальном – с пролетарскостью не имеет ничего общего с марксизмом. Согласно его основам, установление диктатуры пролетариата и утверждение централизованного планового хозяйства под эгидой государства отнюдь не означает непосредственного социалистического переустройства, предваряющего коммунизм. К. Маркс и Ф. Энгельс по этому поводу писали: “”Несправедливость в отношениях собственности”, обусловленная современным разделением труда, современной формой обмена, конкуренцией, концентрацией и т.д., никоим образом не обязана своим происхождением политическому господству класса буржуазии, а, наоборот, политическое господство класса буржуазии вытекает из этих современных производственных отношений, провозглашаемых буржуазными экономистами в качестве необходимых и вечных законов. Поэтому, если пролетариат и свергнет политическое господство буржуазии, его победа будет лишь кратковременной, будет лишь вспомогательным моментом самой буржуазной революции, – как это было в 1794 г., до тех пор, пока в ходе истории, в ее “движении” не создались еще материальные условия, которые делают необходимым уничтожение буржуазного способа производства, а следовательно, также и окончательное свержение политического господства буржуазии.” (М., Э., т.4, с. 299);
