Газели - [2]

Шрифт
Интервал

Не проси, Хосров, пощады, коль любовь заносит меч,
Перед ней бессилен разум, головы не уберечь.

«Нищета намного сладостнее царства…»

Нищета намного сладостнее царства.
Праведности лучше гордое бунтарство.
У царей по горло всяческих забот,
Нищий подаяньем без тревог живет.
За тремя замками сердце властелина,
Нараспашку сердце у простолюдина.
Дружбой не умеет властный дорожить.
Чем с высокомерным, лучше с псом дружить.
Пусть любовь красавиц — не но силам ноша,
Все ж она приятней ханжества святоши.
Коль разбито сердце гурией твое,
Для него лекарство только мумиё.
Хоть влюбленным встреча райских благ дороже,
Верь, для них разлука — наслажденье тоже.
О Хосров, любовью к небесам живи!
Нет на этом свете сладостней любви.

«Сто сердец пылают…»

Сто сердец пылают, как во мраке свечи,
В черных косах, павших струями на плечи.
И в огне сочится и чадит алоэ
Распаленных страстью, взятых в плен тобою.
Ты мечом жестоко рассекаешь тело
И неотразимо мечешь взором стрелы.
Извела Хосрова так твоя немилость,
Что глазницы кровью сердца обагрились.
Но оковы рабства надеваешь снова,
Хоть давно печали предала Хосрова.

«В этом мире всех наездниц…»

В этом мире всех наездниц превзошла искусством ты,
В этом мире нет красавиц столь же дивной красоты!
Стан — стройнее кипариса. Если есть еще такой,
То достоин поцелуев и объятий только твой!
Нет душе моей покоя, сердце мечется, стеня,
А терпенья не осталось и крупицы у меня.
Многих в горе я утешил, от любви полуживых.
Средь утешенных, однако, нет утешившего их.
Ты сулишь блаженство встречи. Так не медли, поспеши!
Опоздаешь — у Хосрова не останется души.
Лучше вместо обещаний навсегда со мной порви.
Не испытывай, не мучай сердце пленника любви!
Верь, оно твое! Не веришь? Оттого меня не жаль?
Что ж, не веришь ты Хосрову, так спроси его печаль!

«О черный мрак разлуки…»

О черный мрак разлуки, подобный тьме ночей!
Во мраке вижу кудри — и мрак еще черней.
Как тьмой не быть объятым, когда свечу желанья
Зажечь не в силах сердце от призрака свиданья?
Не знает тот, кто не был хоть раз любовью пьян,
Вина, что опьяняет сильнее, чем дурман.
Во зле повинны люди, в корысти — зла причины.
Во всех моих печалях красавицы повинны.
Вопить из-за колючки — таков удел людей.
Из-за прекрасной розы рыдает соловей.
Любовь, как зной пустыни, томит влюбленных жаждой.
Отправиться в пустыню отважится не каждый.
Я не дерзну губами твоих коснуться ног,
Но дай мне в изголовье, как милость, твой порог!
Коль я умру, не думай, что я убит тобою.
О нет, не ты убийца! Любовь тому виною.
Ее хмельные стрелы давно попали в цель.
Проходит жизнь Хосрова, но не проходит хмель.

«Я луной тебя назвал бы…»

Я луной тебя назвал бы — слух она не услаждает.
Я тебя назвал бы розой — перлы слов не рассыпает.
Ты не знаешь, нет, не знаешь, что не сплю я до рассвета.
Где уж знать, коль ты вкушаешь сладкий сои, забыв поэта.
И никто тебе не скажет, как тоска скитальца гложет.
Ветерок об этом знает, но сказать, увы, не может.
До земли спадают кудри и окутывают плечи,
Но уста они лишили словаря любовной речи.
О жестокая, волненье — для тебя чужое слово.
Ты могла бы научиться волноваться у Хосрова.

«Напрасны проклятья…»

Напрасны проклятья и слезные стоны!
Что делать, судьба не всегда благосклонна.
Я с радостью жертвою стал бы твоею.
Что делать, заставить любить не умею.
Печальному сердцу лекарство — терпенье.
Что делать, коль в сердце терпенья — ни тени?
Сношу терпеливо лишь тяжкие муки.
Что делать, коль ранен кинжалом разлуки?
Тебя не заставит забыть и могила.
Что делать, коль ты обо мне позабыла?
Раба обласкают — он сдвинет и горы.
Что делать, стелюсь я, я слышу укоры.
Ты жизни Хосрову дороже, о пери!
Что делать, стучусь я в закрытые двери.

«Ты — статуя, ты — идол…»

Ты — статуя, ты — идол, чье сердце тверже скал.
Нет, сердце не такое создатель Еве дал.
Я с амброю сравнил бы твой тонкий запах кос,
Но благовонней амбры сердца в силках волос.
Твой лик — сиянье шелка, но похищать сердца
Не может шелк подобно сиянию лица.
Сказал: «Себя увидишь, коль взглянешь на луну»,
В ответ сказала: «Лучше я в зеркало взгляну».
Я жажду сна в могиле. О, как покоен он!
Коль рядом нет подруги, подобен аду сон.
Винишь, Хосров, красавиц? Виновны не они.
В соблазне красотою глаза свои вини!

«Сердце к ней ушло…»

Сердце к ней ушло, оставив то, чего оно желало,
И молва на перекрестках, как змея, вонзает жало.
Я и сам делюсь печалью и скорблю, не пряча слезы,
Ведь моим устам остались лишь несбывшиеся грезы.
Как мячом, играла честью, но победу, безусловно,
Над соперниками все же одержал я, пусть духовно!
Вся цена душе, о роза, твоему равнялась взгляду,
И, коль сердца не осталось, оболочки ей не надо.
На твоем пути, наверно, вовсе душу потеряет
Тот потерянный, чье сердце у тебя в руках сгорает.
Что отвыкнет от страданий и без сердца он едва ли.
Тот, чье сердце так привыкло к безысходности печали.
О Хосров, не лучше ль сразу, не испытывая жалость,
Кончить все земные счеты, если сердца не осталось?

«Сердце, верящее в то, что красавиц покорит…»

Сердце, верящее в то, что красавиц покорит,
Я сравнил бы со стеклом, что взялось разбить гранит.
Но и праведник-аскет, торопящийся в мечеть,
Просто, как зеленый плод, не успел еще созреть.

Рекомендуем почитать
Мудрецы Поднебесной империи

Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.


Китайский эрос

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно-художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

В сборник вошли произведения таких поэтов как: Калидаса, Хала, Амару, Бхартрихари, Джаядева, Тирукурал, Шейх Фарид, Чондидаш, Мира-баи, Мирза Галиб, Цао Чжи, Лю Чжень, Цзо Сы, Шэнь, Юй Синь, Хэ Чжи-чжан, Оуян Сю, Юй Цянь, Линь Хун, Юри-ван, Астролог Юн, Тыго, Кюне, Син Чхун, Чон Со, Пак Иннян, Со Гендок, Хон Сом, Ли Тхэк, Чон Джон, Сон Ин, Пак Ын, Ю.Ынбу, Ли Ханбок, Понним-тэгун, Ким Юги, Ким Суджан, Чо Менни, Нго, Тян Лыу, Виен Тиеу, Фам Нгу Лао, Мак Динь Ти, Тю Дыонг Ань, Ле Тхань Тонг, Нго Ти Лаг, Нгуен Зу, Какиномото Хитамаро, Оттомо Табито, Нукада, Отомо Саканоэ, Каса Канамура, Оно Такамура, Минамото Масадзуми, Фудзивара Окикадзэ, Идзуми Сикибу, Ноин-Хоси, Сагами, Фудзивара Иэцунэ, Сюндо Намики, Фудзивара Тосинари, Минамото Мититомо, Сетэцу, Басе, Ранран, Сампу, Иссе, Тие, Бусон, Кито, Исса, Камо Мабути, Одзава Роан, Рекан, Татибана Акэми и мн.др.


Услада душ, или Бахтияр-наме

Книга-памятник персидской орнаментальной прозы XIII в. Автор в распространенной в то время манере развивает тему о вреде поспешных решений, щедро украшая повествование примерами, цитатами, риторическими фигурами.


Игрок в облавные шашки

«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.


Чудесный рог

В книге собраны наиболее яркие образцы фольклора Западной Европы — английские, шотландские, немецкие, бретонские и датские народные баллады. Они стали достоянием широкого советского читателя благодаря прекрасным переводам С. Маршака, Л. Гинзбурга, В. Потаповой, А. Эппеля. В книге впервые публикуются переводы А. Кочеткова из собрания немецких баллад «Чудесный рог юноши».Отдельный раздел составляют переводы и подражания русских поэтов XIX — начала XX века: от Жуковского и Пушкина до Цветаевой и Эренбурга.Народные баллады — яркая страница мировой поэзии, привлекающая свежестью красок и полнотой чувств.