Гавел - [198]

Затем Гавел попросил Лиду Ракушанову, бывшую сотрудницу «Свободной Европы», чтобы та написала «правдивую» историю Даши и его отношений с ней. После выхода книги в свет[1002] она была подвергнута тотальной – и не вполне незаслуженной – критике как агиографическое сочинение, недостойное литературного и нравственного уровня Гавела.

Таких случаев становилось все больше. Когда Гавелу как-то раз показалось, что о нем несправедливо отозвались на телеканале «Нова», который никогда не был его большим поклонником, он от отчаяния сам позвонил в десять часов вечера в редакцию Чешского агентства печати с телефона полиции Града в Ланах и заявил, что хочет продиктовать опровержение. Мало того, он забыл проинформировать об этой выходке своего пресс-секретаря Ладислава Шпачека, и тот на другой день публично отрицал вчерашний инцидент. СМИ веселились от души.

Когда первая леди выступила с инициативой, чтобы во время государственного визита в Великобританию ее сопровождал персональный журналист из газеты «Блеск», Шпачек взбунтовался[1003]. Однако бульварный журналист – в итоге это оказалась журналистка – все равно поехал.

Дела шли чем дальше, тем хуже. Гавел, не понимая, что он сам подливает масла в огонь, обвинял всех вокруг – СМИ, политических противников и даже свою собственную канцелярию. Наконец осенью 1998 года он принял самое простое решение: «Я перестал листать газеты, смотреть телевизор и читать сводки! Какая чудесная жизнь!!!»[1004]

Она и впрямь была бы чудесной, если бы продлилась подольше. Спустя месяц Гавел ввязался в очередную медийную перестрелку, на сей раз с нравственным подтекстом. В списке выдающихся личностей, которым президент собирался вручить государственные награды по случаю празднования Дня возникновения самостоятельной Чехословакии 28 октября, оказался и бывший бургомистр Вены Хельмут Цильк, многолетний пропагандист добрососедских отношений между чехами и австрийцами. За несколько дней до торжественного вручения наград в газете «Зюддойче Цайтунг» и других СМИ появилось сообщение, что в середине шестидесятых голов Цильк был платным агентом чехословацкой разведки. Сам Цильк эти обвинения отверг. В неразберихе противоречивой информации Гавел отозвал награду, что не пошло на пользу чешско-австрийским отношениям, которые и без того подвергались суровым испытаниям в связи со спорами из-за атомной электростанции Темелин. Вацлав Бенда, в старые диссидентские времена товарищ Гавела по заключению, а теперь сенатор от ГДП[1005] и директор недавно созданного Управления документирования и расследования преступлений коммунизма, упрекнул Гавела: мол, тот и раньше знал о неблаговидном прошлом Цилька, мало того – даже получил соответствующую информацию, основанную на документах ГБ, от самого Бенды. В ответ Гавел обвинил Бенду во лжи. Между тем заведующий канцелярией президента, безусловно достойный Иван Медек публично заявил, что по указанию Гавела проверял кандидатов на получение награды по базам Управления. Медеку пришлось уйти в отставку. Над этим скандалом милосердно опустили завесу очередное легочное заболевание Гавела и приближающееся Рождество[1006].

Прощай, оружие

Я был внезапно заброшен в сказку – чтобы потом долгие годы падать на землю…

Речь в Городском университете Нью-Йорка, 20 сентября 2002 г.

На популярности Гавела не могли не отразиться проблемы предыдущих двух лет. Опросы общественного мнения в декабре 1998 года показали, что на вопрос «Должен ли президент подать в отставку?» положительно ответили 55 процентов респондентов, хотя, конечно, вопрос был наводящим и попахивал политической ангажированностью.

Если в то время Гавел и задумывался о своей отставке, виду он не подавал. Его ждал очередной трудный год, но в этот раз он был готов к бою. Двенадцатого марта 1999 года, после почти десяти лет, прошедших под знаком упорства и настойчивости, исполнилось одно из заветных желаний президента – Чешская Республика вступила в НАТО. В январе 1994 года Гавел сумел получить от Билла Клинтона обещание, касавшееся расширения Североатлантического альянса. Вопрос будет ли? сменился на вопрос когда? Подражая Леху Валенсе, он кормил и поил Бориса Ельцина в ресторане «Под золотым тринадцатым номером» на Нерудовой улице в Праге до тех пор, пока тот не перестал отличать НАТО от Варшавского договора, либо же пока ему вообще не стало все безразлично. В июле 1997-го Гавел принял участие в мадридском саммите Альянса, где было подтверждено решение о включении в его состав трех центральноевропейских стран. И дома, и за границей он продолжал поддерживать процесс расширения НАТО и всячески его поторапливал. Помня слова одного из братьев Маркс (Граучо), которые я как посол часто цитировал, о том, что не хотел бы он сделаться членом клуба, куда берут таких, как он, Гавел пытался убедить НАТО, что Чешская Республика будет ему полезна. За три месяца до даты расширения он добавил к своей благодарности госсекретарю США Мадлен Олбрайт сделанную от руки псевдоизменническую приписку: «Конфиденциально! Секретно! Будьте строги при приеме нас в НАТО! Мы народ болтунов!»