Гавани Луны - [15]

Люба, я кладу трубку, – сказал я, даже не двинувшись.

Ладно, – сказала она.

Мне приснилось, что ты убил свою жену, – сказала она.

Сумасшедшая, – сказал я.

Почему? – сказала она и снова хихикнула.

Все ведь знают, что она у тебя уже в печенках сидит.

Я вспомнил, как выглядит печень. В отличие от плоти, внутренние органы сверху выглядят блестящей совокупностью. Они начищены, словно награды, и выглядят, как цветы. Цветы плоти. Я немало на них насмотрелся, когда работал репортером криминальной хроники. То, впрочем, была даже не прошлая моя жизнь. Позапрошлая. Если ножом потрогать оболочку внутренних органов человека, она вспарывается, словно плод, вспомнил я некстати свои посещения морга МВД.

– Итак, – сказал я.

Ты убил свою жену, – скорее утверждает, чем спрашивает она.

Все вы об этом только и мечтаете, – говорю я.

Все мои бывшие женщины, – говорю я.

Всем вам, сучки, покоя не дает то, что мы с Риной счастливы, хоть у вас и другое мнение на этот счет, – говорю я.

Это все, что ты хотела сказать? – спросил я.

Мне приснилось, что ты убил ее из ревности, – быстро и испуганно сказала она.

Люба, – улыбнулся я.

Все знают, что ревность не вошла в число моих многочисленных недостатков. Я с улыбкой позволял женщинам отправляться в невиданные путешествия адюльтеров, свальных вечеринок и самых отвратительных коитусов, которые только случаются на лестничных клетках заброшенных домов с преследующим вас незнакомцем. Я не раз с улыбкой похвалялся тем, что с улыбкой позволял своим женщинам это. Я… В конце концов, хоть я и был исчерпан до дна, и выжат, словно гнилой фрукт, но оболочка моя все еще блестела и была преисполнена значимости и важности. Я выглядел, как самец в полном расцвете сил, вальяжный и уверенный в себе. Хоть, конечно, уже перестал им быть. Во многом, – да, – благодаря своей жене Рине. Которая высосала меня, как вампир жертву.

Мне приснилось, что ты убил ее, приревновав, – снова быстро повторила Люба.

Этого не может быть, ты же знаешь, – сказал я.

И, тем не менее, это так, – сказала она.

Вот еще глупости, – сказал я, поджав под себя ногу, и ощупывая, не поранил ли чем.

Частенько мы с Риной, напившись, били посуду и разбрасывали осколки по всему дому. Наутро, выковыривая из ног куски фарфора, хрусталя или просто стекла, смеялись и срывали с ног подсохшие корочки крови. Свежей кровью я намазал ей задницу, перед тем, как… Впрочем, это было давно.

Ты лежал без сна всю ночь, я ЧУВСТВОВАЛА это, – сказала Люба.

Глупости, – сказал я.

Я только проснулся, – сказал я.

Ты проснулся рано ночью из-за того, что Луна светила тебе в окно.

А когда Луна ушла, на ее месте появилась Венера, – сказала Люба.

Все это время ты лежал, и хотел меня, – сказала она.

Это уже ближе к истине, – сказал я.

Приедешь ты или нет? – спросил я.

Рядом лежала она, Рина, – сказала Люба.

Ты думал обо всех женщинах, которые у тебя когда-либо были, – продолжала Люба.

Обо всех, кто у тебя был, кому ты засаживал, и кого упустил.

О тех, кого ты упустил, ты жалел особенно сильно, ты хотел их невероятно, – говорила.

Черт, у меня встал, – смеясь, – сказал я,

Ты так аппетитно рассказываешь, – призывно сказал я.

М-м-м-м, – сказал я.

Милый, я рассказываю о своем сне, – сказала она.

Вещем сне, – поправилась Люба.

Хорошо, – сказал я, – у меня была гигантская эрекция, и я случайно зашиб Рину, когда повернулся не так в постели.

Глупые шуточки, – судя по изменившемуся прикусу, она занялась заусеницами.

Это тоже часть моего дара: по тону, оттенкам и вибрациям голоса, я с точностью до тысячной доли могу сказать вам, чем занят рот женщины в тот момент, когда она говорит с вами чревом. Она может облизывать ствол своего нынешнего дружка, грызть ногти, кусать сливочное мороженое, выпячивать губы в надежде рассмотреть, нет ли комочков помады, кривить губы, в общем, делать что угодно. По голосу я пойму, что она делает. Люба пообкусывала заусеницы, и принялась сжимать губы, я это буквально видел. Как она – убийство, которое я совершил этой ночью. Ну, по ее версии, конечно.

– Ты лежал несколько часов, думал о тебе и о ней, и когда понял, что она уничтожает тебя, медленно, но безостановочно, решил убить ее.

Ну, и убил, – сказала она испуганно, – и я видела это так, как будто была рядом с вами, как будто лежала в постели с вами…

Вот как, – сказал я.

А так как сил вырваться у тебя уже не было, ты просто-напросто задушил ее, – сказала она.

Невероятно, – сказал я. – Ложись спать.

Что лежит на простыне слева от тебя? – спросила она.

Скажи мне, – сказала она.

Ничего, – сказал я, глянув туда,

Извини, – сказала она.

Да ничего, – сказал я.

Все время путаюсь, – сказала она, – ты же никогда не ложишься справа от женщины, потому что на левом боку ты спать не можешь.

Скажи, что лежит на кровати справа от тебя? – спросила она.

Милый? – сказала она.

Я встал с кровати, и ответил, не глядя на нее:

Я не хочу туда смотреть.

Ох, милый, – сказала она.

Да нет, ты не поняла, – сказал я.

Милый, ты убил ее, – сказала она.

К этому все и шло, – сказала Люба, – она тебя намеренно провоцировала.

Вот еще глупости, – не согласился я из приличия.

Это все видели, – уверенно сказала она.