Гашек - [77]

Да здравствует революционное войско первой чехословацкой республики!»

Гашек начинает действовать по собственному почину. Как и руководители Союза, он исходит из необходимости подчиниться чехословацкому национальному совету в Париже, но сопротивляется тому пути, который предлагали руководители Союза. Он подчеркивает изначальный революционный характер чехословацкого войска, стремится объединить демократические силы в мощный блок, верный принципам, на которых оно зарождалось.

В речи, произнесенной 26 марта 1917 года в киевском торговом училище, он пытается наметить перспективы развития легионов в связи с возникшими тогда планами создания республиканско-демократической партии: «Уже в ближайшие дни будет начата работа по созданию республиканско-демократической партии, которая будет поддерживать Национальный совет в Париже. Партия будет настаивать на принципе выборности во всех филиалах совета, и наш девиз заключается в том, что „вера и энтузиазм помогут взять любую Бастилию“.

Однако новоиспеченные правители желали иметь регулярную армию, а не сборище дискутирующих и политиканствующих революционеров. На съезде, проходившем в конце апреля, когда уже было объявлено о скором приезде Масарика, официально принимается решение подчиниться руководству Национального совета и создать его филиал с центром в Петрограде. Так была закреплена победа политических противников Гашека.

Петроградская группа еще до съезда решила расправиться с соперниками. Для этого она использует свое влияние в армии. В редакцию «Чехослована» является делегация 3-го полка под предводительством честолюбивого капитана Гайды[91]. Под ее нажимом Ярослава Гашека за принадлежность к оппозиционной группе «Черная рука» освобождают от всех обязанностей и возвращают в полк.

Но он по-прежнему не теряет надежды повлиять на развитие событий. В полк Гашек является с пачкой номеров журнала «Революце» («Революция»), где на видном месте напечатан его острый памфлет на Клуб сотрудников, насмешливо переименованный им в Клуб чешских Пикквиков. («Революце» — оппозиционный журнал, выпускавшийся остатками группы «Черная рука». Гашек напечатал в нем свой памфлет, очевидно, лишь потому, что редакция «Чехослована» побоялась его опубликовать. В появившихся позднее легионерских романах писалось, будто Гашек вел себя беспринципно, сотрудничал в журнале «Революце» ради публичного скандала и денег. Мол, ему заплатили 200 рублей. Однако, по свидетельству бывшего сотрудника этого журнала Ладислава Грунда, Гашек не получил за эту статью ни копейки.)

Попытка бунта против нового руководства была расценена руководством филиала как раскольнические действия, автор памфлета должен был предстать перед судом чести. А тем временем его на несколько дней посадили под арест на импровизированную гауптвахту.

Филиал чехословацкого национального совета в России

Каково содержание сатиры «Клуб чешских Пикквиков»?

Почему эта сатира так рассердила представителей филиала, что они потребовали немедленного судебного разбирательства? На каком основании приписывает Гашек некоторым представителям чешского сопротивления Геростратовы идеи?

Буря, которая обрушилась на голову Гашека, была вызвана сатирическим изображением поверхностного, «опереточного» характера чешской революции. Этот замысел раскрывается уже во вступительной характеристике председателя бывшего оппозиционного Клуба, пана Халупы[92].

«Если вы заговорите с ним, — пишет Гашек, — вам сразу покажется, будто точно такого же господина вы где-то уже видели. И вы наверняка припомните, что на родине, в деревенских трактирах, нередко встречали господ подобного толка — они умеют бойко болтать, без устали острят, способны говорить на любую тему, наплетут вам с три короба, так что уши вянут. В углу трактира за спиной такого господина обычно висит охотничье ружье, ибо он обязательно еще и горе-охотник. Люди такого рода — чаще всего судьи из мелких округов. Разумеется, они сохранили старую патриотическую закваску, но при этом остаются провинциальными буржуа, которым раньше и в голову не приходила какая бы то ни было антигосударственная деятельность. С утра они судили бедняков, а после обеда предавались самым различным увлечениям — фотографировали, рисовали, играли на любительской сцене, ходили на охоту, ежедневно выпивали парочку кружек пива, рассказывали одни и те же анекдоты — но всегда и во всем оставались дилетантами. Все для них было спортом, средством как-то прославить в обществе свое имя, хотя бы на чьих-нибудь похоронах. Но в прежнюю пору слава таких господ никак не распространилась бы далее границ двух округов, зато ныне, когда над нами нет былых начальников, им кажется, что настал момент прославиться среди широких масс.

И здесь они проводят политику прокуренных деревенских трактиров, политику игроков в кегли, политику любительских театральных кружков, обманывая самих себя иллюзией, будто они политики, и стараясь внушить эту иллюзию широким общественным кругам, но при этом по-прежнему оставаясь в политике такими же дилетантами. Неинформированным широким массам нравятся их театральные выступления, но критик напишет, что они потерпели фиаско в политической роли, которую сами для себя избрали, ибо играли слишком навязчиво, демонстрируя зрителю одно лишь свое честолюбие — в ущерб хорошему вкусу, и играли исключительно ради того, чтобы их имена писались на афишах Клуба сотрудников Союза, вернее — Клуба чешских Пикквиков».