Гарри Поттер. Туда и Обратно - [34]

Моя магия стала иной. Она стала и правда лучше чувствоваться, намного лучше. Контроль постепенно возвращался и я теперь ощущал тот барьер, которого достиг. Этот барьер — барьер силы, который отделяет людей от бессмертных духов, вроде Гэндальфа и ко. Чтобы стать сильнее, нужно лучше изучить и понять особенности души, особенности сотворения магии и зависимости духа. Магия… магия была частью души, грубо говоря — магия это не внешняя энергия. Я как-то говорил, что магия каждого мага уникальна, это так. Магия — это энергия души, она распространялась, напитывала душу силой и была второй стороной медали. С одной стороны — прана, энергия жизни, с другой — мана, энергия духа. Она так же, как энергия жизни превращает горсть химических элементов и воду в живое существо, превращает плотную энергию в душу, разумную, имеющую свои мысли, стремления, желания…

Я могу лишь построить теорию, исходя из того, что я увидел у Саурона и Гэндальфа — проблема становления высшим состоит в том, что дух в смертном теле уже достиг своего пика. Грубо говоря — стать высшим это значит перейти на другой план бытия, стать совершенно иным. Подобным Айнур, духам, окончательно разорвать со своим прошлым смертного и стать духом. Вроде Саурона. Возможно, и в смертном теле, но духовной сущностью.

Я знал, как провернуть переход к высшей форме. Для этого мне и нужен посох с душой дракона. Сейчас, под Феликсом и Сильмариллами я не должен облажаться!

Я приступил к созданию. Из дракона вытянул прану — его тело обмякло, почти подохнув. Ещё мгновение и всё, в таком состоянии он беззащитен против вытягивания — слёту у меня бы не получилось его свалить таким образом. Уж больно велико магическое сопротивление.

И… Началось. Удар в основание черепа кистенём от рыцаря — дракон сдох, а я начал напитывать основу посоха, сформировал ритуал и приступил к извлечению духа дракона. Дух развеивался, но магическое ядро дракона осталось нетронутым — оно втягивалось, подняв натуральную магическую бурю, символы на земле засветились. Круг ритуала был трёхкольцовым, с множеством магических рун — примитивного магического аналога радиодеталей, которые формируют те или иные эффекты, потребляя энергию. Ритуал начался — вихрь магии покинул дракона и разыгрался вокруг посоха, медленно и верно втягиваясь в него. Тонкий титановый стержень начинал светиться от магии. Наконец, всё закончилось, стержень с лязгом упал на землю, дракон не подавал признаков жизни — просто туша.

— Вытащите мне кость из крыла.

Рыцари споро выполнили приказ — разрезали ножом крылышко дракона и вытащили кость. Я окончательно выдавил из неё остатки праны, высушил. Кость была необычайно лёгкая — трубчатая. То есть похожа на трубку от пылесоса, даже чуть тоньше.

Полез в сумку и вытащил оттуда редко доставаемый предмет — циркулярную пилу, работающую на магии. Кость, скотина такая, магией не резалась ну никак, только ручками. А прочность у неё — в десятки и даже сотни раз прочнее стали. Так что пилить пришлось долго, один из рыцарей взял кость в руки и заменял мне струбцину. Я с горем пополам, но отпилил два конца кости, получилась гладкая белая и ровная костяшка. Но всё равно, было видно, что это кость, а не дерево, к примеру. Внутрь костяшки вставил титановый стержень, в который впиталась душа дракона и с трудом приделал на коленке к нему достаточно прочное крепление навершия. Конечно же, созданное заранее. Теперь дело за малым — резиновая пятка вниз, чтобы посох не стучал по полу, и навершие. Ради такого дела не пожалел сильмарилл — камень очень неплохо уместился в навершии посоха, закреплённый с помощью мифрила. Весь наличный мифрил — если он ещё и пропитается силой древ, это будет отличное приобретение.

Посох готов. Неплохое такое оружие ближней и средней дистанции и инструмент для взаимодействия с огнём и сотворения магии. Плюс им можно нехило огреть по башке любого орка.

Закрепив на нём зачарованную рукоять, я двинулся пешком в сторону Эребора.

* * *

Тем временем в одинокой горе кипели страсти. Торин, потерявший рассудок от обилия золота и самоцветов, и обескураженные таким поведением своего повелителя гномы, и хоббит, конечно же. Торин Дубощит оглядывал окрестности парадного входа в Эребор. Заваленного камнями наспех — это конечно не кованые гномьи ворота, которые в три удара разбил Смауг, но на безрыбье…

Ситуация становилась отвратительной. Торин не желал слушать ничего, его волновал только аркенстон, камень короля, его регалия и реликвия.

Когда Гарри прилетел к воротам крепости, ситуация стала совсем некрасивой. Торин подозревал в краже камня кого-то из своих последователей. Это было страшно.

Вдруг, внезапно, камни, что закрывали вход в Эребор, разлетелись в стороны, открывая путь для одного единственного человека. Многотонные каменные блоки парили в воздухе, позволяя ему без сопротивления пройти. Оставленный у ворот Фили, радостно воскликнул:

— Гарри! Наконец-то!

— День добрый, Фили, — отозвался Гаррисон, улыбнувшись тому, — что у вас тут происходит.

Фили оглянулся по сторонам и подбежал к Гаррисону, зашептав:

— Слушай, Торин, он… по-моему, с ним что-то не так.