Гарри Поттер и Песочные Часы - [39]

15. Старая память

Хогвартс опустел в предпраздничной суете. Подготовка к поездке отнимала все время Гарри, из–за чего некоторые учителя стали обращать его внимание на успеваемость. Макгонагалл заявила, что, если он не сможет превратить перо в пергамент, она разочаруется в его талантах и перестанет приводить в пример Когтеврану. Со смешанными чувствами Гарри принял твердое решение не превращать перо в пергамент на уроках Макгонагалл никогда.

— Ты какой–то грустный, Гарри, — доверительно сообщила ему Ханна за завтраком в понедельник. Оставался всего один день до поездки.

— Завтра встречусь с крестным, — сказал он и поспешно добавил, — впервые.

— Ого! — она широко улыбнулась. — Здорово, наверное, будет поговорить с ним.

Добродушие пуффендуйки подействовало на него странным образом. Он вспомнил, что Распределяющая Шляпа, задача которой, по всей видимости, сводилась к чтению мыслей первокурсников, определила его на факультет профессора Стебль. За интригами и тайными героическими подвигами он почти перестал обращать внимание на однокурсников. С одной стороны, они были ужасно скучными в своих восторгах и жалобах на несправедливость учителей, с другой же, у них все еще можно было учиться. Пуффендуйцы ухитрялись оставаться незаметными и тихими, вопреки любым собственным достижениям. Когда Невилл научился летать на метле лучше всего курса, никто не стал называть его новой звездой школы, никто не стал здороваться с ним за завтраком. Он оставался тихим мальчиком с факультета трудолюбивых и упорных.

— Отец говорит, у них там ужасно кормят, — вмешался в разговор Седрик. Вероятно, он шел мимо и случайно услышал разговор. Гарри дернулся от его слов, будто они с Ханной шептались о секретах.

— Возьми ему с собой что–нибудь из Хогвартса, — предложила Ханна, вежливо проигнорировав чужой испуг. — Сьюзен тоже говорила, что в Больнице Святого Мунго ужасная еда.

Гарри удивленно посмотрел на них. Похоже, они оба прекрасно знали, что его крестный находится в больнице, но никому не пришло в голову лезть с расспросами. Просто, когда настала пора дельных советов, они охотно присоединились к диалогу. Простодушные, добрые, искренние… и совершенно незаметные.

— Обязательно, так и сделаю, — он улыбнулся будущему Чемпиону Хогвартса, который отправился к своим однокурсникам обсуждать прелести магазина Зонко.

В последний день, словно собираясь на битву, он решил остаться в гостиной Пуффендуя и сделать вид, что читает книгу, хотя сам наблюдал за происходящим вокруг. Возможно, стоило озаботиться приготовлением оборотного зелья, чтобы посидеть в гостиной каждого факультета. Хогвартс был кладезем знаний, но эти знания, вопреки распространенному мнению, скрывались вовсе не в умах профессоров. Они были вокруг.

Пуффендуйцы разглядывали нехитрую прессу магического мира, обменивались карточками знаменитых волшебников, смеялись, хохотали, шутили. У каждого из них была такая широкая улыбка, что казалось, будто они не в Школе, а на чьем–то дне рождения. Гарри прислушивался к шепоту и слышал не сплетни, но добрые новости. Искреннюю радость за других людей.

В башне Гриффиндора студенты старались дружить, никогда не строили козни друг другу, но это товарищество опиралось на соперничество. Они словно объединялись против других факультетов для того, чтобы получить Кубок Школы. Если один из Гриффиндора оказывался в переплете, ему могли помочь. В особенности тогда, когда противником оказывался слизеринец. Гриффиндор воспитывал храбрых, отважных волшебников, которые не отворачивались от опасности и готовы были броситься в битву с Мечом наголо. Гарри даже помнил ощущения от рукояти этого Меча, словно сражение с василиском было совсем недавно.

Однажды он побывал в гостиной Слизерина. Тогда он видел только Драко, Крэбба и Гойла, и этого было вроде бы достаточно, чтобы сделать выводы. И все же профессор Слизнорт совсем не был похож на злодея, и, судя по его словам, его любимой ученицей была студентка Гриффиндора, юная Лили Поттер, тогда носившая другую фамилию. Декан факультета Слизерин, который покровительствует гриффиндорке. Гарри подумал о том, что для выпускников Слизерина единственной настоящей ценностью оставалась возможность достичь желаемого. И сама собой пришла мысль о том, что единственным желаемым для профессора Слизнорта была странная коллекция фотографий волшебников, которые смогли добиться экстраординарных успехов в своем деле. Он собирал коллекцию, и это было его целью. Слизеринцы оказались куда проще, чем он думал — достаточно было определить их цель. Такая цель должна была быть у Люциуса Малфоя и Северуса Снейпа. Узнав их, Гарри был уверен, он смог бы говорить с ними на одном языке.

Загадкой по–прежнему оставался факультет Когтевран. Гарри знал Чжоу, знал Полумну, но никто из них не рассказывал ему о том, что такое — быть когтевранцем. Он дал себе обещание, что, если сумеет пережить завтрашний день, непременно отправится в гостиную Когтеврана и разузнает, чем живут самые умные волшебники магической Британии.

— Кажется, тебя кое–кто ждет, Гарри, — Ханна коснулась его руки, выводя из оцепенения, и кивнула в сторону. Там, старательно делая вид, что не смотрит на стол Пуффендуя, стоял Драко Малфой. Гарри заметил, как нелепо выглядит его попытка конспирации и понадеялся, что его собственные смотрятся убедительней.