Гарри-бес и его подопечные - [40]

Любить не сможешь. Не спастись тебе!

* * *

Запои, как браки, совершаются в сферах незримых. То есть там, в изогнутом пространстве небытия, где гений человеческий бессилен что-либо вычислить.

Ничего, казалось, не предвещало беды…

Шел себе человек, свежий и радостный, на солнце щурился, по сторонам глазел.

А из другой подворотни другой человек, пусть даже хмурый, но тоже свежий, вышел погулять.

А в изогнутом пространстве сфер незримых в тот момент кто-то ногтем могущественного пальца накарябал тайный знак. Крест поставил на пересечении Трубной улицы и Рождественского бульвара.

И сколько бы ребята ни петляли, какие бы крутые виражи ни измышляли, они обязательно столкнутся в нужный момент в данном месте.

Они могут долго стоять друг перед другом, переминаясь с ноги на ногу, курить, рассеянно беседовать, оттягивая момент неизбежности, не решаясь признаться… Но сигнал обязательно прозвучит! Двусмысленный жест, случайно оброненная фраза и…

Все. Попались, добры молодцы. Покатилась история в прорву…

Через три дня «веселый» очнулся на чердаке старинного дома, в районе Павелецкого вокзала под мирное воркование голубей; «хмурый» на соломенной подстилке в конюшне на Беговой, под фырканье и топот лошадиный.

От былой свежести не осталось и следа…

* * *

Егор и Корней встретились в Печатниках у пивной вполне закономерно. Никаких могущественных пальцев с кривым ногтем. Никаких роковых крестиков. Упаси Боже.

Просто каждый самостоятельно накануне зело нагрузился и вышел естественным образом поправить здоровье. Каждый со своей банкой.

Корней, как более зрелый (уставший), не любил пиво. То есть пить его пил, но без должного проникновения в суть процесса. (Закусывал — бывало и такое! — шоколадкой.) Он любил коньяк и водку.

Егор пиво любил. Однако коньяк тоже любил. А особенно водку.

Это совпадение пристрастий склонило соратников в пользу последней. То есть свои симпатии, выпив пива, они отдали водке. И из пивной вышли вместе.

Покупая водку, Корней изрек очередную мудрость.

— Совет Талейрана: прежде всего не надо быть бедным.

С мудростью Егор согласился, но настоял, чтобы водка была завода «Кристалл». Корней же, как истинный аристократ, был безразличен к выбору.

— Я в ней ничего не понимаю. По-моему, плохой водки не существует в природе.

Дальше вышла заминка. Корней хотел идти к Егору. Егор же хотел идти к Корнею. То есть каждый не хотел идти к себе.

Вполне понятно: у обоих собственное заглубленное жилище вызывало активное неприятие. То есть и Корней, и Егор не желали встречи с родными пенатами, в которых все живенько напоминало о недавних виртуальных сражениях.

Решение было принято компромиссное: идти к Птице.

Рассудили так: там, конечно, Содом и Гоморра, а проще говоря, форменный завал, но лучше Птицыно безумство, чем свой тихий ужас. К тому же в его жилище проникает дневной животворящий свет, по которому истосковались их израненные сердца.

ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ ПТИЦЫ АСС

У Птицы соратники застали картину упадка. Всеволод-барин с Хромой Ерахтой спали на диване валетом. Сам хозяин в растрепанных чувствах и с развалившейся на две половинки губой мучительно пробивался из мира грез и беспорядочных видений на поверхность. Анатоль, предчувствуя новый виток напряженности, благоразумно покинул театр боевых действий. Туза послали за водкой, откуда он возвращаться не пожелал.

Зато вернулся Крот Тишайший. Не сумев определить юго-западного направления, он сделал большой круг и был просто ошарашен (натурально — Бермуды!), выйдя на улицу Жуковского с противоположной стороны, прямо к дому Птицы. Решив больше не испытывать судьбу, он сидел теперь перед зеркалом с крайне озабоченным видом. Он сделал открытие, глубоко поразившее его.

— Вот смотрите, — обратился он к вновь примкнувшим товарищам, — парадоксы природы. Вот он я — Крот Тишайший. Есть такой? — Есть. А это он (ткнул пальцем в отражение). — Тиша Кротчайший. Есть такой? — Есть. Теперь так: где у меня левая рука — у него правая. Логично? Логично. Где у меня правая рука — у него левая. Тоже вроде логично.

А теперь смотрите и удивляйтесь!

Там, где у меня голова, у него что должно быть? — Ноги естественно! А там голова. Странно как…

— Да ну тебя в болото…

— Нет, постойте! Ведь если я Крот Тишайший, а он Тиша Кротчайший и его левая рука — моя правая, то его голова должна быть на месте моих ног. Тогда бы все сошлось… Выходит право-лево поменяли, а верх-низ забыли?? Так что ли?

— Отстань.

— Не, ребята, нельзя так. Мы не можем оставаться равнодушными к таким крупномасштабным аферам. Нам кто-то нагло и подло морочит голову! А мы… делаем вид, что все нормально. Везде парадоксы бермудские.

— Корней! — заорал Птица, пробившись на поверхность и жадно хватанув воздуха, — у меня душа поседела и мозги заколосились…

— И чем я тебе помогу?

— Мир сошел с ума и дал трещину. И трещина пролегла через мою губу. Как теперь водку пить? Все в щель проливается.

— А что ты хотел, старик, — сказал Крот, не желая выходить из Зазеркалья, — нас крупно подставили. Я вот тоже всю жизнь что-то выкраивал… В школу раньше на год пошел. В армии вместо двух год прослужил. А потом у Чащиноида в подвале, на целлофановом диване ка-ак приложился! Семь лет в прорву. Теперь знаю причину — мы отражаемся лживо.