Гарри-бес и его подопечные - [11]
— А это ты, пес, — сказал поэт, — пришел-таки…
— Все это было, было… — сказал Гарри и стал ворожить над сюртуком, пламенея и подрагивая…
Он жеманничал и теребил гладкими пальцами бусинки бриллиантов. И смотрел на носок своего сапога.
Поэт же смотрел прямо перед собой и ждал. Ждал, когда Гарри закончит свой бесполезный ритуал. Он знал, что у того припрятано, и не было ему дела ни до самого Гарри, ни до его ужимок.
И когда Гарри наконец распахнул сюртук и обнаружил свою страшную тайну, поэт долго и неотрывно смотрел в это пустое пекло.
Потом встал, распахнул окно и шагнул с подоконника вниз.
И Гарри остался один.
Он стал пег, лыс и грузен. И бриллианты погасли, и дым золотой отлетел.
И стало ему тошно и страшно…
Поэт не пустил его к себе. Не дал испить живой крови, не дал тепла, так необходимого ему.
Он все унес с собой, этот глупый и гордый мальчишка. Он даже не спросил, чем Гарри платит за службу.
Гарри-бес был золотой крови.
Он был древний, как сама жизнь. И высший знак Ада, что скрывался у него под сюртуком, был пожалован ему Верховной Властью не за истребление младенцев и не за поджоги и мор. Эти дела творила безмозглая оловянная каста растленных авантюристов, презираемая им. Гарри был бес элиты. Он обслуживал королей и философов, композиторов и поэтов. Только истинные творцы были его клиентурой. От сотворения Мира до конца Света был диапазон Гарри. Его отточенная мысль входила в мягкое тело Бога просто, без усилий, как гвоздь вошел когда-то в ладонь Его Сыну. Гарри был равен Создателю, потому что сумел проникнуть в организм системы, Им созданной, и расщепить на составные части то, что было Единым Целым.
Поэтому он был так скрупулезен в выборе, так дотошен в расчетах. Только борьба с избранниками, достойными его Знака, приносила истинное удовлетворение. Ни с чем не сравнимый восторг несла ему эта борьба.
Гарри подбирал себе нового подопечного много раньше, чем прикончит предыдущего. Это была сложная работа. Работа, в которой нельзя ошибиться. Гарри выискивал истинное дарование. Божий Дар был нужен Гарри.
И вот он ошибся. Этот безумец осмелился нарушить порядок вещей, разорвать цепь преемственности и оставить Гарри с его страшным Знаком наедине.
Это означало конец. Гарри не мог быть долго один. Дыра съедала своего носителя.
И Гарри пошел прочь. Маленький, сгорбленный, лысый Гарри двинулся в путь…
Видит Бог, это было жалкое зрелище.
4.
Гарри шел долго наугад. Вперед и вперед… Через поля да овраги, города и селения. Ему бы взлететь, как бывало, да не может. Тащится через лес дремучий по волчьей тропе. Куда — сам не знает. Не осталось у Гарри ни надежды, ни сроку.
Много он за то время людей перебрал, многим души повывернул. Никого вербовать не стал. Пустое это занятие — искать бриллиант в человечьем навозе.
Да разве так сыщешь…
Раньше он годами подопечного подбирал. Из многих лучших выбирал единственного. Ночами летал охотиться.
Наметит себе претендента и ворожит над ним. В душу к нему змеею вползает, слух наполняет звуками неземными, образами неведомыми волнует воображение. Дает испить ему яду познания, вскрывает плоть земную, толкая в небытие. Дает увидеть то, что сокрыто от глаз.
В золотом чаду устраивал пир страстей.
А утром, в блеклой мгле наступающего рассвета он торчком возникал перед ним и просто, без ужимок, просто и страшно распахивал свой сюртук. И смотрел, как тот корчится в муках, какая убийственная тоска стынет в его глазах.
Совсем немногие выдерживали те испытания.
Только сильные духом принимали вызов.
Ах, какие сражения устраивал Гарри тем избранникам. Какой огонь страстей разжигал в их душах, в какие ледяные склепы опускал их пылающие сердца. Какую пустыню одиночества им готовил.
Теперь и сам он попался. Дыра неумолимо втягивает в себя последние силы. И скоро прикончит его. Ей безразлично, какая жертва попадает в ее жадное чрево. Она прожорлива и всеядна…
Гарри умрет в страшных муках и корчах, чтобы возродиться потом в самой низшей оловянной касте бездумных исполнителей чужой воли. Он будет жить под землей, как упырь, пуская пузыри и выполняя самую черную работу. И оттуда наверх дороги нет. Верховная Власть не прощает неудачников.
Таков закон касты.
5.
В том дремучем лесу под землею находился секретный военный объект. Огромную бомбу прятали командиры.
А чтобы пришлый лазутчик или какой залетный парашютист не дознался, построили над бомбой сараюшку, да наполнили ее всяким хламом для отвода глаз. И солдата в охранение поставили.
Стоит солдат с автоматом, службу несет. Про бомбу ему знать не положено. Приказано стоять — стоит. Дело не хитрое…
Только надоело ему караулить. «И то, — думает, — кому это барахло на фиг нужно?» Сел в сторонке на травку, к дереву прислонился да и уснул ненароком.
А тут Гарри-бес на поляну выползает. Еле ноги волочит. Нету мочи дальше идти. Все нутро адским пламенем полыхает, последние силы Дыра сожрала.
Вдруг видит — солдат под деревом спит. Подполз к нему Гарри, склонился. «Была не была, — думает, — какой ни на есть, а все человек теплый. Чем под землей упырем жить, лучше его изведу да кончину свою на время отсрочу».
Юрий Цыганов по профессии художник, но, как часто бывает с людьми талантливыми, ему показалось недостаточным выразить себя кистью и красками, и он взялся за перо, из-под которого вышли два удивительных романа — «Гарри-бес и его подопечные» и «Зона любви». Оказывается, это очень интересно — заглянуть в душу художника и узнать не только о поселившемся в ней космическом одиночестве, но и о космической же любви: к миру, к Богу, к женщине…
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.