Гарольд, последний король англосаксов - [23]

.

Эта особенность кризиса 1051―1052 годов заслуживает внимания. Ни та, ни другая сторона, при всей эмоциональной остроте конфликта, реально не собиралась воевать. Годвине, подойдя с войском к Беверстоуну 1 сентября, не напал на короля, хотя тот отверг его требования. В свою очередь и Эдуард, получив подкрепления от северных эрлов, не попытался сокрушить Годвине. Стремление воздержаться от применения силы прослеживается и во всех дальнейших перипетиях этого конфликта, что, безусловно, делает честь его участникам. (Возможно, перед мысленным взором эрлов вставали кошмарные картины времен их молодости; и Годвине, и Сивард, и Леофрик наверняка помнили, как в конце правления Этельреда Нерешительного и сразу после его смерти англосаксы убивали друг друга, сражаясь под предводительством соперников-королей.)

Поскольку ни одна из сторон не желала браться за оружие, переговоры продвигались своим чередом; в итоге было решено обменяться заложниками и встретиться снова в Лондоне в день осеннего равноденствия 21 сентября. Годвине, по-видимому, отправил к королю в качестве заложников своего младшего сына Вульфнота и сына Свейна Хакона¹⁶⁹. Удивительно, что в источниках нет никаких упоминаний о заложниках, предоставленных Гарольдом. К тому времени он был женат уже более пяти лет; мало того, к 1066 году у него было семь детей, в том числе трое сыновей, достаточно взрослых, чтобы принимать участие в набегах на завоеванную нормандцами Англию¹⁷⁰. Логично предположить, что по крайней мере один ребенок Гарольда, и, скорее всего, сын, родился до 1051 года и вполне годился на роль заложника¹⁷¹, но источники упоминают только двоих[18]. Конечно, такую деталь могли просто опустить, но не исключено, что заложников от Гарольда не потребовали, поскольку Эдуард считал его, в отличие от его отца и старшего брата, человеком, заслуживающим доверия. Ничего не сказано о заложниках, предоставленных королем: или он не давал их, поскольку в тот момент находился в более выгодной позиции, или заложники были возвращены ему, когда Годвине восстановили во всех правах в 1052 году.

Противники встретились вновь в Лондоне 21 сентября: оба прибыли со своими войсками. Время работало на Эдуарда и против Годвине. Северные эрлы, убедившись, что Годвине и правда угрожает королю войной, призвали подкрепления из собственных провинций. В войске Годвине, напротив, началось брожение; многие уэссекцы были готовы поддержать своего эрла, но не желали противостоять с оружием в руках законному королю¹⁷². По-видимому, Эдуард призвал всех тэнов, державших землю непосредственно от него, присоединиться к королевскому войску, поставив тех из них, кто подчинялся Годвине и его сыновьям как эрлам, но получил земли от короля, перед непростым выбором¹⁷³. Возможно, именно так следует понимать странное утверждение в рукописи «Е» Англосаксонской хроники, что «король потребовал к себе всех тэнов, которые были у эрлов, и те передали их ему»¹⁷⁴. Численность и сила войска, стоявшего за Годвине, постепенно уменьшались; в частности, тэны его сына Гарольда перешли на сторону короля. В этом нет ничего удивительного: Гарольд был эрлом Восточной Англии всего семь лет, за этот срок между ним и жителями его провинции еще не установились столь прочные связи, какие имелись у Годвине, остававшегося эрлом более трех десятилетий, с уэссекцами; кроме того, королевское войско, собравшееся к северу от Темзы, стояло прямо на пути людей Гарольда, направлявшихся из дома на юг к своему эрлу.

Эдуард, узнав о трудностях Годвине, преисполнился уверенности и, не дожидаясь начала переговоров, объявил Свейна вне закона. Поспешность, с которой это было сделано, доказывает, что Эдуард не по своей воле позволил ему вернуться в 1050 году. После этого он повелел Годвине и Гарольду предстать перед королевским советом и ответить на выдвинутые против них обвинения. Годвине опасался за свою жизнь и свободу и попытался потребовать дополнительных гарантий безопасности, подтвержденных заложниками. Однако в этом ему отказали¹⁷⁵, поскольку король Эдуард был настроен окончательно избавиться от могущественного эрла. Годвине оказался в безвыходном положении: он не мог явиться с повинной пред очи разъяренного короля и не имел возможности отстоять свои земли в битве — даже если бы его люди согласились на это, они существенно уступали противникам в численности. Он понял, что проиграл, и начал готовиться к неизбежному изгнанию.

Эдуард наслаждался своим триумфом и в начале октября объявил вне закона Годвине и всех его сыновей. Об этом эрла известил, вероятно, Стиганд, епископ Винчестера, который, судя по всему, выступал посредником в предшествующих переговорах. Как епископ он входил в число приближенных короля, но, будучи епископом Винчестера, а до того — епископом Восточной Англии, он был близко знаком с Годвине и Гарольдом. Стиганду, умелому дипломату и доверенному лицу обоих противников, еще предстояло исполнить роль миротворца в 1052 году. Эдуард предоставил Годвине и его родным гарантии безопасности на пять дней¹⁷⁶, рассчитывая, что это станет для них дополнительным стимулом покинуть страну. Судя по четкой организации бегства, изгнанники располагали временем на подготовку.