Гарольд Храбрый - [69]

   — Ты не знаешь, как поступают с бунтовщиками? — не оборачиваясь, ответил герцог. — Отрубите им руки и ноги... И отпустите на все четыре стороны!

Стражник остолбенел, а Вильгельм, пришпорив коня, поскакал прочь.

* * *

По возвращении во дворец он занялся текущими делами. Планы его были таковы. Через несколько дней он начнёт вызывать к себе баронов по одному, и те, лишившись поддержки Тинга, не смогут противостоять. Кнутом и пряником он склонит на свою сторону большинство сеньоров.

Не подведёт и отец Ланфранк, его посланцы выполнят возложенные на них поручения. Они убедят конклав и Папу Александра II в том, что герцог отстаивает интересы церкви и желает восстановить справедливость. Кроме того, пообещают, что в случае успеха Рим будет ежегодно получать весьма крупные суммы.

В принципе, склонить Папу на свою сторону будет нетрудно, ибо его первый советник — отец Гильдебранд был крайне раздражён чрезмерной самостоятельностью английской церкви, а также тем, что Гарольд короновался без высочайшего благословения. Влиятельнейший европейский сюзерен смиренно просит у Рима поддержки? Великолепно! Наказать зарвавшегося английского монарха, презревшего обет и возложившего корону без папского благословения: святое дело, наглядный пример и предостережение всем христианским государям! Отец Гильдебранд живо откликнется на просьбу герцога и убедит Папу поддержать предприятие и придать ему духовную окраску. Норманны получат благословение и знамя Святого Петра.

Что же касается французского короля, подданным которого номинально являлся герцог норманнский, то заручиться его согласием будет и вовсе не сложно. «Избавиться от столь неспокойного и опасного вассала! Что может быть лучше? — обрадуются французы. — Пусть сложит голову за морем, а мы приберём к рукам осиротевшую Нормандию!»

Осенённый папским благословением, Вильгельм призовёт под свои знамёна рыцарей со всех христианских земель, и они широкой рекой потекут к нему из Фландрии, Бургундии, Бретани и прочих мест. В большинстве своём это будут младшие сыновья феодалов, которым не светит наследство и нечего терять. Рассчитывая на щедрые бенефиции, они с энтузиазмом откликнутся на призыв герцога...

Таким образом, Вильгельм получит определённое преимущество, на его стороне будут стратегическая инициатива и общественное мнение, а под началом — самое современное европейское войско. Правда, англо-датчане, ждавшие норманнов на том берегу Ла-Манша, мало походили на жертвенных агнцев. Дружины, составленные из этих гордых и свободолюбивых людей, вооружённых огромными боевыми топорами, представляли собой грозную силу, да и английский флот в качественном отношении превосходил норманнский. Иными словами, шансы герцога и его разноплеменного воинства были весьма не велики. Однако у Гарольда есть ещё один страшный враг, этим врагом был лучший полководец Европы — норвежский король Харальд Гардрада.

Глава 32 Гардрада [30]

   — А ну нападай! Не ленись! — кричал повелитель Норвегии, расшвыривая противников, которыми были его юный сын Олаф, старый соратник Турд и дружинник Торгир. Олаф стремительно кинулся на отца, но Гардрада ловко увернулся, подставив сыну ногу — тот споткнулся и, по инерции пролетев вперёд, зарылся головой в сугроб.

Тем временем Турд, получив увесистую оплеуху, полетел в другую сторону. Торгир сверкнул мечом, но Гардрада закрылся щитом и в свою очередь ударил по щиту противника. Дружинник не выдержал силы удара и сел на снег.

   — Вставайте, бездельники! Нечего прохлаждаться!! — грохотал король-викинг. Однако бездельники не спешили нападать, медленно поднявшись на ноги, они стали окружать и теснить короля в сугроб.

   — Ага, хитрые лисы! Клянусь Одином, вы решили загнать старого волка в капкан? — рассмеялся Гардрада.

Он повернул меч плашмя, сделал стремительный выпад и слегка ударил сына — Олаф не удержался на ногах и в очередной раз полетел в снег.

   — Ну держись, мой король! — взревел Турд и обрушил на повелителя топор. Гардрада отмахнулся щитом и вполсилы стукнул соратника. Зазвенел шлем, и Турд затих в сугробе, приходя в себя.

   — Отдохни, старый товарищ! — прокричал король, не выпуская из поля зрения Торгира. Не успел тот замахнуться, как король ударил его ногой в грудь: дружинник грохнулся навзничь и так и остался лежать, с трудом ловя ртом воздух.

Оглядев поверженных противников, Гардрада опустил меч, зачерпнул ладонью снег и отёр им разгорячённое лицо. Овеянный легендами воин был уже далеко не молод, но сохранил быстроту и мощь, коей славился с давних времён. Высоченный и крутоплечий, он всем своим мощным телом напоминал могучий дуб. Побитые сединой волосы свободно спадали на плечи, а глаза, окружённые сеткой морщин, светились юношеским задором. Противники короля были в шлемах и кольчугах, в то время как сам он бился подобно берсерку — броней ему служила меховая куртка.

   — Что, мои храбрецы? Устали? — обратился король к приближённым.

   — Да уж загонял ты нас, — крякнул Турд.

   — Зато разогнали кровь в жилах, — усмехнулся тот.

   — Это уж точно. Что разогнали — то разогнали, — прохрипел Торгир, с трудом поднимаясь.