Гаранфил - [34]
Пружина сломана. Кто же это? Часы заводились туго, и надо было приложить силу… Вот и часы сломаны.
Он вдруг ощутил живую, рвущуюся связь между тем, что мучило его, и этими часами, в течение десятков, а может, и сотни лет, отсчитывавших бегущее время. Он выменял часы на две буханки хлеба, и спасибо им — маятник отбивал спокойные, счастливые минуты десяти лет.
А теперь часы мертвые, и от неподвижности стрелок ему особенно одиноко, даже страшно, как в тот день, когда он ждал приговора.
Гаранфил откинула спинку дивана, принесла из спальни постель. Шелк на одеяле, когда-то яркий, вышитый золотыми фазанами, поблек, стерся, остались смешные птицы с будто выщипанными хвостами, подрезанными крыльями.
— Ложись, — она взбила подушку, разгладила ладонью верх белоснежного пододеяльника.
Он протянул руку, пытаясь поймать ее за полу распахнувшегося халата, задержать бы, поговорить по душам, но Гаранфил извернулась боком, выключила свет и закрыла за собой застекленную дверь спальни.
Он не нашел в себе сил раздеться, в чем был — мятых пыльных брюках, грязной сорочке, от которой пахло сыростью, — лег поверх одеяла, уставился в потолок, на котором вспыхивали и гасли пятна скользящего света проезжавших мимо дома машин.
Не снимая халата, легла и Гаранфил. Через узорчатое стекло в двери ей был виден огонек сигареты, вычерчивающий свои бесконечные полукружья в темноте. Много курит. Раньше просто баловался, для солидности, что ли… Ночью вообще никогда не курил. А теперь как будто весь отпущенный на всю оставшуюся жизнь запас сигарет торопится выкурить.
Дрема одолевала ее, однако при каждом покашливании, скрипе, даже чирканье спички она переставала дышать, напряженно вслушиваясь в звуки за дверью.
Скорей бы заснул. Скоро, наверное, рассвет.
Только бы не открывал дверь.
Красная искра все плавает, все движется в мутноватой прозрачности стекла.
Погасла.
Кажется, уснул.
Она вытянулась, как за спасением потянулась губами к теплой макушке дочери.
Скрипнула, медленно приоткрылась дверь. Она подняла голову с подушки, с трудом удерживая готовый сорваться крик.
— Что же теперь будет, Гаранфил? — печально спросил он с порога.
— Не знаю. Ничего не будет. Что может быть, когда такая орава? Только… по-прежнему уже не будет. Я ничего не могу поделать с собой, Магеррам.
— Но?..
— Ради детей только. Под одной крышей, но… но в разных комнатах. И прошу тебя, больше не надо об этом. Я не могу, не смогу иначе.
— Это все? И никогда?..
— Никогда, Магеррам.
Ей показалось, что он уже ушел, но дверь оставалась полуоткрытой, она слышала его легкие, неровные шаги, вздохи, увидела маленькое пламя зажженной спички…
О чем он думал, навсегда отринутый, как и она, обреченный на тяжкое, пожизненное одиночество?
Ветер тряс рамы, звенел разбитыми в одном из окон стеклами, подвывал, посвистывал, разгулявшись теплой, звездной ночью.
«Ради чего я мучился? Таскал мешки и ящики у лисы Мирзали… Рисковал, крал, продавал буханки… И снова крал, унижался, если надо было, откупался, ходил в старье, прикидывался дурачком перед этим подонком Бирандалы… Неужели только ради того, чтоб сияли рядом добрые, спокойные, равнодушные глаза Гаранфил? Да, да, равнодушные! Ни разу за десять лет не обняла сама, не ответила на мою ласку. Позволяла любить. Дарить. Служить ей, Красоте, тому, чем обделила меня природа. А может, я все-таки счастливей, чем она? Не знает ведь, как это — любить. Если бы женился на простой деревенской девушке — не дрожал бы от постоянной боязни потерять ее. Говорят же старики: „Каждый горшок находит свою крышку…“ Я не нашел. Чужую взял. А она, Гаранфил? Вдруг найдет?»
Перехватило дыхание, он заплакал в темноте, горько и трезво сознавая свое бессилие.
— Ты, правда, не уйдешь из дома, Гаранфил?
— Не уйду.
Сказала сдавленно, хрипло.
— Пусть будет так, Гаранфил. Под одной крышей. Все, как ты хочешь. Лишь бы… Может быть, когда-нибудь… Не отнимай надежду. Надеждой жить буду.
— Живи, мне что. Я не против, — устало ответила она, уже засыпая.
Ей снилась залитая солнцем пыльная, узкая улица, сжатая тесными, низкими домишками, плоские крыши, увитые виноградными лозами, среди раскидистой листвы гомон ребячьих стай.
Ей снилась длиннокосая девочка в школьном фартуке, что идет, опустив ресницы, мимо старых, обвалившихся заборов, мимо окон, крест-накрест заклеенных бинтами, бумажными полосами. Идет, прижимая к груди портфель, где меж тетрадей аккуратно уложены две пайки черного хлеба, полученного по карточкам.
Поравнявшись с мальчишками — они подстерегают ее под единственным на улице деревом, — она низко опускает голову, и тогда видна ровная, чистая нить пробора в Отсвечивающих медью каштановых волосах.
И чужие руки ей снятся, они суетливо оправляют на ней легкую, как облачко, фату, вдевают в уши сверкающие сережки, больно царапнув по щеке… И ведут, ведут по ступенькам вниз, к распахнутой калитке, где поет зурна…
Гаранфил вздрагивает, рвется навстречу этой девочке из жаркой духоты постели, кричит: «Не надо! Не надо! Не надо!»
. . . . .
Сквозь сон Магерраму чудится крик. Он открывает глаза, бездумно оглядывает пустоватую, неуютную в холодном утреннем свете комнату, подтягивает одеяло к стылым ногам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Меня зовут Рада. Я всегда рада помочь, потому что я фиксер и решаю чужие проблемы. В школе фиксер – это почти священник или психоаналитик. Мэдисон Грэм нужно, чтобы я отправляла ей SMS от несуществующего канадского ухажера? Ребекка Льюис хочет, чтобы в школе прижилось ее новое имя – Бекки? Будет сделано. У меня всегда много работы по пятницам и понедельникам, когда людям нужна помощь. Но в остальные дни я обычно обедаю в полном одиночестве. Все боятся, что я раскрою их тайны. Меня уважают, но совершенно не любят. А самое ужасное, что я не могу решить собственные проблемы.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Переживший семейную трагедию мальчик становится подростком, нервным, недоверчивым, замкнутым. Родители давно превратились в холодных металлических рыбок, сестра устало смотрит с фотографии. Друг Ярослав ходит по проволоке, подражая знаменитому канатоходцу Карлу Валленде. Подружка Лилия навсегда покидает родной дом покачивающейся походкой Мэрилин Монро. Случайная знакомая Сто пятая решает стать закройщицей и вообще не в его вкусе, отчего же качается мир, когда она выбирает другого?
Это книга об удивительном путешествии нашего современника, оказавшегося в 2057 году. Россия будущего является зерновой сверхдержавой, противостоящей всему миру. В этом будущем герою повести предстоит железнодорожное путешествие по России в Москву. К несчастью, по меркам 2057 года гость из прошлого выглядит крайне подозрительно, и могущественные спецслужбы, оберегающие Россию от внутренних врагов, уже следуют по его пятам.
"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.
Героиня романа Инна — умная, сильная, гордая и очень самостоятельная. Она, не задумываясь, бросила разбогатевшего мужа, когда он стал ей указывать, как жить, и укатила в Америку, где устроилась в библиотеку, возглавив отдел литературы на русском языке. А еще Инна занимается каратэ. Вот только на уборку дома времени нет, на личном фронте пока не везет, здание библиотеки того и гляди обрушится на головы читателей, а вдобавок Инна стала свидетельницей смерти человека, в результате случайно завладев секретной информацией, которую покойный пытался кому-то передать и которая интересует очень и очень многих… «Книга является яркой и самобытной попыткой иронического осмысления американской действительности, воспринятой глазами россиянки.