Гамп и компания - [3]
— Футбол? — спрашиваю я у него. — Ты все еще в футбол играешь?
— Блин, идиот, а во что мне еще играть — в шашки на щелбаны? Теперь слушай сюда. Мы этим «Гигантам» в воскресенье один фокус покажем. И ты, по-моему, тут как раз кстати придешься. Ничего особого не потребуется — просто две-три хороших тренировки. Если справишься, твоя карьера сразу в гору пойдет.
— Ну-у, не знаю, Снейк. То есть, ведь я не играл в футбол с тех пор, как ты выбросил тот мяч в аут на четвертой попытке и мы продули чемпионат кукурузникам из…
— Блин, Гамп, прекрати мне об этом напоминать! Это же двадцать лет назад было! Никто уже давным-давно об этом не помнит — кроме тебя, понятное дело. Ты тут, блин, каждую ночь машешь шваброй в заведении со стриптизом — и отвергаешь шанс, какой раз в жизни выпадает? Да ты что, и правда псих?
Я хотел было ответить, что правда, но тут Снейк меня перебил и принялся что-то корябать на салфетке.
— Вот тебе адрес тренировочного поля. Приходи туда завтра в час дня. Покажи эту записку и скажи, чтобы тебя ко мне привели.
После того как он ушел, я сунул салфетку в карман и продолжил надраивать помещение. Той ночью, когда я вернулся домой, я лежал на кровати до рассвета, не спал и все думал о том, что сказал Снейк. Может, он был прав. В любом случае не вредно было попробовать. Я вспоминал те давнишние времена в университете штата Алабама, тренера Брайанта, Кертиса, Буббу и всех остальных парней. И пока я вспоминал, глаза у меня вроде как слезились, потому как это было лучшее время моей жизни, когда толпа на стадионе орала и ревела и мы почти всегда выигрывали все матчи. Короче говоря, утром я оделся, вышел на улицу и малость позавтракал, а к часу дня прикатил на велосипеде к тренировочному полю «Новоорлеанских Святых».
— Скажи-ка еще раз, кто ты такой? — спросил меня охранник, когда я показал ему Снейкову салфетку. Он дьявольски подозрительно меня разглядывал.
— Форрест Гамп. Я раньше со Снейком в мячик играл.
— Вот-вот, — говорит он. — Именно так все и говорят.
— Да нет, я правда играл.
— Ладно, погоди минутку. — Охранник вроде как пренебрежительно на меня посмотрел и ушел за дверь. Несколько минут спустя он вернулся, кивая головой.
— Порядок, мистер Гамп. Следуйте за мной. — И он приводит меня в раздевалку.
Вообще-то я в своей жизни здоровенных парней навидался. Я помню игроков из университета штата Небраска — вот те были здоровилы! Но все эти чуваки, они были не просто здоровилы — монстры какие-то! На всякий случай, если я вам еще не сказал, сам я ростом шесть футов и шесть дюймов, а тяну фунтов на двести сорок. Или, для русских и китайцев, ростом я под два метра, а вешу центнер с хорошим гаком. Но каждый их этих парней ростом был, похоже, футов семь, а тянул фунтов сотни на три-четыре! Один чувак, вроде как в казенной одежке, подходит ко мне и спрашивает:
— Привет, старик, ты кого-то тут ищешь?
— Угу, — говорю. — Снейка.
— Его сегодня здесь нет. Тренер велел ему сходить к доктору из-за того, что он растянул себе кисть. Надо же — какого-то долбаного идиота в баре по кумполу треснул.
— Я знаю, — говорю.
— Так чем я тебе еще могу помочь?
— Не знаю, — говорю я ему. — Снейк сказал мне явиться сюда и посмотреть, не захотите ли вы, чтобы я за вас в мячик играл.
— В мяч? За нас? — Тут он прищурился, и в глазах у него что-то такое странное промелькнуло.
— Угу. Понимаете, мы со Снейком в Алабаме в одной команде играли. И вчера ночью он мне сказал…
— Погоди-ка погоди. Тебя, часом, не Форрест Гамп зовут?
— Угу, это я.
— Так-так, — говорит он. — Короче, Гамп, я про тебя слышал. Снейк говорит, ты как наскипидаренный по полю носишься.
— Сейчас уже не знаю. Давненько не бегал.
— Ладно, Гамп, вот что я тебе скажу. Снейк попросил меня тебя испытать. Иди-ка ты сюда и оденься как следует… Между прочим, меня тренер Херли зовут. Я линейных принимающих тренирую.
Он подводит меня к шкафчику в раздевалке, и там для меня находят какую-то одежку и все остальное снаряжение. Черт, как все это барахло было непохоже на то, что мы носили в университете. Теперь у них там вдвое больше разных подкладок, кусков резины и всякой такой ерундистики. В общем, когда ты по всей форме одет, ты скорее на марсианина похож или на что-то в таком духе, а когда на ноги встаешь, то такое чувство, что вот-вот на спину плюхнешься. Когда я наконец оделся, все остальные уже были на поле — разминались, тренировались и всякое такое говно. Тренер Херли манит меня к своей группе, которая отрабатывает всякие разные передачи, и говорит, чтобы я встал в ряд. Это упражнение я помнил еще со старых времен — просто пробегаешь ярдов десять, а потом поворачиваешься, и тебе кидают мяч. Когда подходит моя очередь, я бегу, поворачиваюсь — и мяч попадает точнехонько мне по физиономии. Я так удивился, что споткнулся о какую-то кочку и растянулся на земле. Тренер Херли покачал головой, а я пробежал обратно к концу ряда. Раз еще пять-шесть мяча я так и не поймал, зато по морде наполучал прилично, а остальные парни вроде как стали меня сторониться. Как будто мне душ принять требовалось или что-то в этом духе.
![Рукавички](/storage/book-covers/11/11bc7a8fb0deee5acac1f6f1a602f4f1cd5295a7.jpg)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
![Свете тихий](/storage/book-covers/5b/5bfb7b074ad8d985dd989c8b09b6e2cdadee10a7.jpg)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
![Ого, индиго!](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
![Менделеев-рок](/storage/book-covers/b9/b9fc548c40987b4162f90f1b01e89a8464b84aea.jpg)
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
![Русачки](/storage/book-covers/94/943fd87d7bef7b3929aa0609b5579a28b38143d6.jpg)
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..
![Лягушка под зонтом](/storage/book-covers/0e/0e7faf81653908d16b51febb494e433167b40e07.jpg)
Ольга - молодая и внешне преуспевающая женщина. Но никто не подозревает, что она страдает от одиночества и тоски, преследующих ее в огромной, равнодушной столице, и мечтает очутиться в Арктике, которую вспоминает с тоской и ностальгией.Однако сначала ей необходимо найти старинную реликвию одного из северных племен - бесценный тотем атабасков, выточенный из мамонтовой кости. Но где искать пропавшую много лет назад святыню?Поиски тотема приводят Ольгу к Никите Дроздову. Никита буквально с первого взгляда в нее влюбляется.