Гамарджоба, панове! - [23]
— Пуля, заткнись! Дед, мы свои, — попробовал я найти общий язык с уважаемым человеком, забрасывая автомат за спину.
— Ага, много вас тут «своих». Последнюю курицу спёрли, уроды! — почему-то ставя ударение на «у», не унимался дед, — шастают тут, жить людям не дают.
— Ты тут чё, сам? А почему с другими то не ушёл? — сев на краешек скамейки, спросил Пуля, пытаясь смягчить тон деда.
— А куды ж я уйду, вояка ты сопливый? Почитай семьдесят два года на одном месте. Садоводы мы. Бригадиром работал. Старый яблоневый сад видели? Я сажал… Это уже второй. Теперь вот с «петей» в погребе живём. Летом не жарко, зимой не холодно.
— Перебрался бы к родственникам. Наверняка есть к кому, — дальше пытался я разговорить деда.
— Ну, как же… внук у меня есть, Серёга. В Москве… жил. Теперь в Магадане. Не добраться мне туда, — упавшим голосом ответил дед.
— Так ты ему напиши там… позвони. Пусть он за тобой приедет и заберёт, — нашёл «неожиданный» выход Пуля.
— Ага! Щаз! Приедет… заберёт! В тюрьме он сидит, в Магадане то! Вот ты балбес, малой! — осерчал дед на Пулю, заставившего вспомнить то, что вспоминать совсем не хотелось.
Как же я жалел тогда, что диктофон «зарыт» в рюкзаке, тут такой материал… Одна надежда — память.
— А зовут тебя как, дедуль? — пробовал напроситься в родственники Пуля.
— Иван Василичем, как ещё… А ты можешь дедом Ваней, — поглаживая петуха, разрешил дед.
— А меня Юркой зовут, а его Владимиром Григорьевичем. Он писатель из самой Москвы, — представил нас Пуля.
— Исть хотите? — уже миролюбиво спросил дед.
Есть не хотелось, но для поддержания контакта мы с Пулей дружно мотнули головами. Дед встал, воткнул вилы у скамейки и махнул рукой, предлагая идти за ним. Мы зашли во двор полностью разваленного, когда-то добротного дома, и подошли к невысокому холму с дверью. Погреб, понял я. Вниз вели около десяти ступеней. Дед опустил на землю петуха и взял в руки керосиновую лампу, стоящую на полке при входе. Первым запрыгал вниз «петя», за ним дед с еле тлеющей лампой и мы. Только намного позже, вспоминая этот эпизод, я удивлялся, что мы с Пулей даже не вспомнили о собственной безопасности. Так было спокойно и умиротворённо рядом с этим хозяином петуха и сада с червивыми яблоками.
Для погреба помещение было довольно просторным, метров семь-восемь квадратных. Дед подкрутил посильнее фитиль, и мы увидели: стол, стоящий в центре помещения, накрытый красной скатертью, деревянную лежанку с матрасом и огромной подушкой, и крепкий, на толстенных ножках, табурет. В углу тумбочка с чайником, кастрюлями и сковородкой. А по всем стенам были развешены «могучие» полки, со стоящими на них: банками, баночками, коробками, паками, бочонками и другими объёмными, и не очень, ёмкостями. В помещении было сухо и, по-своему, комфортно.
— Ещё мой батя строил, — гордо пробасил хозяин, — вы, сидите, я сейчас.
Потом обернулся и строго сказал:
— За мной не ходить! И не подсматривать, а то голодными выгоню!
Дед вышел, мы сели. Под ногами по-хозяйски суетился напарник деда — последний петух этого хутора. Петруша что-то по-деловому загребал, долбал орлиным клювом по бетонному полу и косил на нас своим рыжим глазом, смешно наклоняя голову. Понятно было, что мы — под присмотром.
— Такой свод и 122-й фугас выдержит, — восхищённо глядя на залитый бетоном потолок, авторитетно сказал Пуля.
— А, как всё здесь по-хозяйски обустроено. Заметил? Молодец, дедок —, подтвердил я.
Неожиданно Пуля взял за край красную скатерть, лежащую на столе, и восторженно произнёс:
— Нос, смотри. Это ж знамя!
Действительно, на столе лежало ярко красное бархатное знамя с жёлтой бахромой по периметру, с золотом вышитым гербом УССР в центре и такими же словами — ПОБЕДИТЕЛЮ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СОРЕВНОВАНИЯ!
— Ты смотри, раритетная вещь! — восхитился я неожиданным дизайном скатерти.
— Вещь! Красотища! — только и смог произнести Пуля.
К нам в погреб неспешно спустился дед, позвякивая баночками и постукивая фаянсом чашек.
— Я ж тут один. Вот и прошёлся по дворам, когда все разъехались. Всё ж добро не увезёшь. Вот и наскрёб. А, что мне одному… Вот лепёшки сам пеку, мука есть. Теперь уж без яиц. Спёрли, суки, мою хохлатку.
Чай с малиновым и смородиновым листом, да с яблочным вареньем, свежие хрустящие лепёшки с тем же вареньем не показались нам лишними после завтрака сух-пайком. Наливая вторую чашку ароматного чая, я решил осторожно начать опрос населения:
— И без яиц ничего так… Вкусные лепёшки у тебя, папаша!
— Так чего уж… почитай восьмой год без бабы. Научился. — Дед Вань, а ты тут чужих не видел? Ну, совсем чужих. Чтоб даже по-русски не говорили? — вдруг, в лоб выпалил Пуля.
— Да, как не видел… Видел! Они ж, черти, у меня курицу то и упёрли! Шо б у них повылазило! — вдруг, встрепенулся Иван Васильич.
— Поляки? — с надеждой спросил Пуля.
— Та можэ и поляки! Чёрные такие! Абреки, короче, совсем сбил с толку нас дед.
— Ну, говорили то, на каком языке?
— Та ясно на каком. На нерусском! — поставил точку в наших сомнениях дед Иван.
— Ага! А пошли они куда? Может, видел? — не унимался Пуля.
— Та никуда они не пошли! Они вон на водонапорной башне сидят. Схрон у них там, хай им грэць!
Повесть «Звёзды Платона» — первая из нового афганского цикла «Метастазы Афгана». Простым и понятным языком описываются события, непонятной для многих, войны. О бывших школьниках и ПТУшниках, взявших в руки АК, АКМы, АКСы, ПКСы, ПКМы, СВД… Зверею, когда слышу: «Ну, что вы от ребёнка хотите? Мальчику всего 22 года!» Герой повести, гвардии старшина Леонид Анатольевич Платонов, за мужество, отвагу и героизм был награждён двумя орденами «Красной Звезды» и медалью «За Отвагу». Трижды ранен. В 19 лет!!! Главные герои не вымышленные.
«Ещё до завтрака замкомроты сообщил новость — сегодня прибывает пополнение. Сначала на них будет смотреть командир роты майор Чижов, а потом будут распределять по взводам. Второму разведвзводу обещали аж четверых. И не просто пацанят-спортсменов из карантина, от которых ещё мамкиными пирожками за версту несёт, а подготовленных в учебных отрядах по специальному курсу: „Армейская разведка“. К тому же уже по полгода отслуживших и „мама, я хочу домой“ во сне не шепчущих. Личный состав тоже готовился к приёму „карасей“.
«„Это ж надо… такие, зараза, маленькие ручки, а как больно. Уй, бляха! Вот как можно такими пальчиками здорового мужика до слёз довести? Ну, прямо гадюка какая-то!“ А о чём думать, когда из тебя нитки тянут? Ну, да! Нитки! Тянут-потянут, вытянуть, вашу маму, не могут!— Верунь, красота моя, долго ещё? — заискивающе спрашиваю у медсестры, смахивая случайную слезу, пытаясь подхалимажем приблизить конец экзекуции…».
В одном из московских отделов внутренних дел «тащит» службу майор с неприметной фамилией Чапаев. Нет! Не Василий Иванович. Зовут его Андрюхой. За плечами — командировка в горячую точку, на плечах — майорские погоны, а на груди — заслуженный боевой орден, который надевал десять раз за десять лет. У себя в ОВД майор А. В. Чапаев руководит отделом оперативного розыска. Ловит со своими «чапаевцами» бандосов и воров по горячим следам, «препарирует» сексуальных извращенцев. В общем, живет будничной жизнью одинокого опера с погонями, засадами, мордобоем и вечно пустым холодильником. Но однажды в жизни майора Чапаева случается событие гораздо более экстремальное, чем все раскрытые дела ранее, — в его жизни появляются Ксюша и ее маленькая дочь Женька.
Андрей Чапаев — уже известный читателям сотрудник московского уголовного розыска — получает повышение и новое звание подполковника и все с тем же рвением расследует дела. Главному герою предстоит выяснить, кто похитил племянника влиятельного чеченского деятеля; разобраться в перипетиях вендетты в рядах МВД; помочь другу найти насильника жены. Перед подполковником Чапаевым встает дилемма: сознательно пойти на нарушение должностных инструкций, потеряв звезду на погонах, или поступить по совести. Таковы будни оперативного сотрудника уголовного розыска.
Отгремели разноцветные салюты и фейерверки Московской Олимпиады. Улетел, обливаясь слезами, непонятного пола медведь. Отрыдал с прощальной песней товарищ Лещенко. Села подсчитывать дивиденды московская фарца. В столицу нашей Родины начали потихоньку возвращаться проститутки и уголовные элементы. Страна расслабилась. Напряглись только те, кому приказали. Есть такие граждане. С погонами на плечах. У них другие салюты, другие медали. Другие победы и поражения. Другие песни Саши Розенбаума. АФГАН!В книге присутствует нецензурная брань!
В своей чердачной студии в Пензансе умирает больная маниакальной депрессией художница Рэйчел Келли. После смерти, вместе с ее гениальными картинами, остается ее темное прошлое, которое хранит секреты, на разгадку которых потребуются месяцы. Вся семья собирается вместе и каждый ищет ответы, размышляют о жизни, сформированной загадочной Рэйчел — как творца, жены и матери — и о неоднозначном наследии, которое она оставляет им, о таланте, мучениях и любви. Каждая глава начинается с заметок из воображаемой посмертной выставки работ Рэйчел.
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.