Я слышал как пыль опускается на нас. Потом я почувствовал ее руку, Катя гладила меня. Она лежала рядом, у стенки. Я чувствовал как останавливается ее пульс, осыпается яблоками и вдалбливает меня в землю к голодным червям. Вскоре я услышал шорох двери, вероятно вернулся Бэвэлиус или кто-то другой. Но мы с Катенькой были уже далеко. Мы видели черные плиты, по которым ползут улитки, издавая скрежет, по-летнему пахнущий свежим утром, росой и лесом. Бесконечность. И в этой бесконечности танцевала проводница с кальмаром в руке. Щелкая белыми ослепительными каблуками.
Они переставали быть гениальными, потому что спивались напрочь или старчивались и загоняли себя в силки майи, иллюзорной реальности. Их редкие попытки достать до некогда близких духовных вершин оканчивались кромешным провалом, по ощущению напоминающим жесткий непроходящий запор или приступы рвоты при пустом желудке. Или же какими-то обрывками творчества, которые сами по себе, хоть и несли некую позитивную творческую энергию, но терялись в своем одиночестве посреди шумного дурманящего шквала мирских дел и порочных увлечений, кажущихся истинными и неотвратимыми из-за своей харизматичной тенденции к саморазрушению индивидуума и личности. Личность же некогда достигавшая тем или иным необъяснимым образом тех запредельных пространств человеческого ума, которую индийские йоги называют состоянием самадхи, психологи часто - эпилептическим экстазом или нервно-психическим катарсисом и т.д., в теории может снизойти с тех высот до самых низчайших днищ своего духовного развития, а точнее разложения или духовной регрессии. И это можно считать вполне приемлемым и неизбежным испытанием личности по мере расширения границ ее познаний и постижения законов мира, окружающего ее с многочисленных сторон. Таким образом можно проследить "драматическую кривую" падения некого гениального существа из точки А в точку Б. При этом будем рассматривать точку А как вершину духовного развития, либо как иную более или менее значительную точку в творческой кладовой индивидуума, производящей более или менее замечательные продукты человеческого существа, как-то: книги, песни, пьесы, картины, консервные банки, скульптуры и прочие ипостаси и мыслеформы человеческого характера (имеется ввиду необходимая причастность к ним человеческих, так сказать, рук).
Крэвэдки!!! - прокричал проезжающий мимо троллейбус облепленный поцелуями развратных девушек. О! Вы не слышали как кричат эти троллейбусы весной?!
Зато я выебал тебя во сне. Впрочем, это было гораздо круче, чем наяву. Крэвэдки-и-и-и!! Крэвэдки!!
Конец.
