Галлия и Франция. Письма из Санкт-Петербурга - [13]

В то время, в какое мы возвращаем туда наших чита­телей (ноябрь 628 года), Дагоберт, провозглашенный королем франкскими вождями, только что взошел на трон, совершив это с помощью интриг, а не по праву старшинства, как можно было бы предположить: он отстраняет своего брата Хариберта от раздела королев­ства, уступив ему в качестве пожизненного владения Тулузские земли, Керси, Ажнуа, Перигор и Сентонж, к которым через несколько лет были присоединены Гасконь, и позволив ему именоваться королем Тулузским. Вскоре Дагоберт последовательно женится на трех жен­щинах — Гоматруде, Нантхильде и Рагнетруде, и вот тогда начинаются бесчинства и расточительство, кото­рыми отмечено его царствование. В окружении своих дружинников[74], облаченный в королевские одежды, Даго­берт разъезжает по всему королевству, сопровождаемый тремя своими женами, к которым он присоединял столько наложниц, что Фредегар признается в невозмож­ности назвать их число[75]. Святой Элигий, чье имя стало общеизвестно благодаря народной песенке, является к королевскому двору как простой ювелир, но вскоре уже носит пояса, украшенные драгоценными камнями[76]; вна­чале он изготавливает для Дагоберта кресло из литого золота, а затем, из того же самого металла, трон, на кото­ром король восседал в 629 году, председательствуя на общем собрании сеньоров.

Именно тогда, в лице Пипина Ланденского, которого ряд авторов именуют Пипином Старым, ибо он был прародителем великой династии, начинает ощу­щаться власть майордомов, возникавшая рядом с коро­левской властью. Благодаря уступке, которую Хлотарь II опрометчиво сделал сеньорам, даровав им право свобод­ных выборов, майордомы уже перестали быть людьми короля и сделались людьми вождей. И вскоре мы уви­дим, как в годы последующих царствований между этими двумя соперничающими силами разразилась ожесточен­ная борьба, ставшая в конечном счете гибельной для династии Меровингов.

 Дагоберт умирает в 638 году, процарствовав шестна­дцать лет; монахи аббатства Сен-Дени, которое он построил, принимают его тело и возводят для него гроб­ницу. Он первым из французских королей заслужил, а точнее, удостоился канонизации — чести, оказанной до того королеве Хлодехильде, супруге Хлодвига, — хотя беспорядочное и разнузданное поведение, которым он отличался при жизни, кажется весьма странной подго­товкой к званию святого, которое ему предстояло носить после смерти. Так что причислением к лику святых Даго­берт обязан одному весьма необычному обстоятельству.

Король послал на Сицилию Ансоальда[77], епископа Пуатье: достопочтенный прелат намеревался нанести визит весьма почитавшемуся там святому отшельнику, который обитал в скиту, находившемся на берегу моря; именно он и сообщил епископу о смерти короля. Вот как Гаген передает этот необычный рассказ.

«Я спал этой ночью, — пояснял отшельник, — как вдруг какой-то старик с длинной бородой разбудил меня, велев мне помолиться за упокой души Дагоберта, кото­рый только что умер. Я встал, чтобы исполнить этот при­каз, но в эту минуту через окно своего скита увидел посреди моря великое множество чертей, с великим тор­жеством тащивших душу покойного короля в преиспод­нюю. Эта несчастная душа, которую они подвергали ужасным пыткам, громкими криками взывала к мучени­кам — святому Мартину, святому Маврикию и святому Дионисию. Услышав эти крики, призванные ею святые под громы и молнии спустились с небес, освободили душу короля и унесли ее с собой, распевая псалом царя Давида “Господи, блажен тот, кого ты избрал”».

По возвращении Ансоальд пересказал все, о чем пове­дал ему святой отшельник Иоанн; Дадон[78], канцлер покойного короля, записал этот рассказ, и с этого вре­мени Дагоберт стал почитаться как святой.

Вся эта история изображена в скульптурном виде на гробнице короля; битва святых и чертей представлена там во всех подробностях, а на плафоне гробницы можно разглядеть трех победителей, на огромной пелене несу­щих в рай душу Дагоберта.

Прекрасная статуя женщины, плачущей над гробни­цей, является изображением королевы Нантхильды[79].

Наследниками отца становятся Хлодвиг II и Сигеберт III, которые снова делят Франкское королевство на две части. Хлодвиг II провозглашается королем Нейстрии и Бургундии, а Сигеберт III — королем Австразии.

Первым проявлением власти Пипина Ланденского оказывается акт справедливости: он направляет послов к Хлодвигу II, чтобы потребовать раздела сокровищ Дагоберта. Хлодвиг II соглашается на это требование и направляет Эгу[80], майордома королевства Нейстрия, в Компьень, и там два министра беспристрастно делят золото, драгоценные камни и украшения. Хлодвиг полу­чает первую долю, Сигеберт — вторую, а Нантхильда — третью. Когда Пипин Ланденский умер, в Австразии его преемником стал его сын Гримоальд; Эга ненадолго пере­жил Пипина, и в Нейстрии майордомом был избран Эрхиноальд[81].

Хлодвиг II и Сигеберт III стоят первыми в списке ленивых королей: власть в королевстве, а вскоре и ее символы, начинают переходить из рук королей в руки майордомов. Кровь Хлодвига хладеет в сердцах его сыно­вей, и потомки первых франкских вождей, которых избрание поднимало на пьедестал, тотчас падают с коро­левских щитов, своих первых тронов, в запряженные быками повозки королев, свои первые могилы.