Галицко-Волынская Русь - [192]

Черниговский поход 1234–1235 гг.: противоречия источников

Вначале 1234 г. захватив в очередной раз галицкий стол, Даниил с первых же дней пробует вести активную внешнюю политику, прибегая к испытанному средству добиться расположения общины за счет громких побед и богатых трофеев. Обстоятельства как будто благоприятствуют этому. В Галич присылает своего сына киевский князь Владимир Рюрикович с целью заключения военного союза против черниговского князя Михаила Всеволодовича и поддерживавшего его Изяслава Мстиславича[2689]. Последние, как поясняет летописец, «не престающа на нь (киевского князя. — А.М.) враждою»[2690], несмотря на то, что Даниил уже отправил в Киев значительные силы «Глеба Зеремеича и Мирослава, иныи бояре многы»[2691]. В результате переговоров галицкий князь «прия» с киевским «братьство и любовь великоу», и когда затем Владимир послал к Даниилу со словами: «Помози ми, брате!», Романович, «скоро собравъ полкы, поиде»[2692].

Поначалу ничто не предвещало беды. В декабре 1234 г.[2693] войска галицкого князя подошли к днепровской столице и отбросили полки черниговского князя Михаила Всеволодовича: «Михаилъ же, не стерпевъ, отиде»[2694]. Окрыленные легкой победой Даниил с Владимиром, по выражению М. С. Грушевского, «решили доконать противника»[2695]: они перешли Днепр и двинулись к Чернигову, «пленячи землю, поимаша грады многы по Десне. Toy же взяша и Хороборъ, и Сосницю, и Сновескь, иныи грады многии». К союзникам присоединился один из черниговских князей Михаил Глебович, и все вместе они подошли к Чернигову[2696]. Далее летопись повествует о «лютом бое», разгоревшемся у стен Чернигова: «Оже и тарань на нь поставиша, меташа бо каменемь полтора перестрела; а камень, якоже можахоу 4 моужа силнии подъяти». Вскоре дело закончилось миром, который, по логике летописца, Владимир и Даниил принудили заключить осажденных, утвердив при этом на черниговском столе своего ставленника Мстислава Глебовича: «Створиша же миръ со Володимеромь и Даниломь Мьстиславъ и Черниговьчи»[2697].

Такова версия событий, представленная Летописцем Даниила Галицкого, пользовавшимся, по мнению исследователей, недошедшей до нас Киевской летописью[2698]. Версия, надо сказать, крайне недостоверная, автор которой допускает грубое искажение действительности ради своих откровенно апологетических устремлений. В. Т. Пашуто с полным основанием мог назвать его рассказ «весьма тенденциозным повествованием»[2699]. Особенно неубедительно выглядит его концовка: «летопись…, — писал М. С. Грушевский, — в последнем обстоятельстве выражается как-то неопределенно и тем дает понять, что в действительности осада далеко не была так удачна»[2700].

Вызывает недоумение и внезапное исчезновение из поля зрения летописца черниговского князя Михаила Всеволодовича, главного противника Владимира и Даниила. Кроме того, весьма подозрительно выглядит заключение мира не с Михаилом, державшим осажденный Чернигов, а с Мстиславом Глебовичем, который и без того был союзником киевского и галицкого князей, присоединившимся к ним в самом начале похода и, видимо, также участвовавшим в осаде. В этой связи М. С. Грушевский даже предлагал изменить чтение источника: «…может быть вместо Мстислав следует читать Михаил?»[2701]. Такое изменение встречаем у позднейших летописцев, например, в хронике Феодосия Софоновича (ХVII в.): «Еднакъ же князь Михаилъ и черниговцы учинили примире зь Владимером и зь Данииломъ»[2702].

В распоряжении исследователей есть еще один источник, повествующий о черниговских событиях, более нейтральный и беспристрастный. По сведениям Новгородской Первой летописи: «Поиде князь Володимиръ Рюриковичь съ кыяны и Данило Романовичь с галичаны на Михаила Всеволодича Чермного къ Чернигову, а Изяславъ бежа в Половци; и много воева около Чернигова, и посадъ пожже, а Михаило выступи ис Чернигова; и много пустошивь около Чернигова, поиде опять; и Михаило створивъ прелесть на Даниле и много би галичан и бещисла, Данило же едва уиде; а Володимиръ пришедъ опять, седе в Киеве»[2703]. Это сообщение практически дословно повторяет близкий к новгородскому летописанию Тверской сборник[2704].

Интерес новгородского летописца к черниговским делам нельзя назвать случайным, ведь черниговские князья, в том числе и Михаил Всеволодович, принимали активное участие в делах новгородских, особенно в конце 20 — начале 30-х годов XIII в.[2705] Не меньшее внимание в Новгороде было приковано и к Киеву, куда вскоре перебрался новгородский князь Ярослав Всеволодович[2706]. В тесной связи с новгородской летописью находятся сообщения некоторых позднейших источников, яснее представляющие роль черниговского князя Михаила Всеволодовича, полностью замалчиваемую Галицко-Волынской летописью и не столь четко намеченную новгородской. В Густынской летописи читаем: «Князь же Михаил сотвори некую прелесть: изыде из града и поби многое множество галичан, Володимер же, видя сию победу и поразуме, яко уже не одолети ему Михаила, пойде со Данилом Романовичем и сяде в Киеве»[2707].

Новые подробности находим в своде В. Н. Татищева, рассказ которого отличается обстоятельностью и наибольшей полнотой: «Возмутили бо (некие «льстивцы» и «клеветники». —