Галерея Миров - [35]
Спокойно шагает впереди, уже почти четыре часа подряд, тащит за собой сани. И видно, что ему с болью дается каждый шаг… Почему он не удрал тогда еще, когда сам развязал руки? И тогда, когда Рон, забыв обо всем, лечила Ива?.. Мог ведь… Он ранен, вот почему. Знает, что раненый, без аптечки, оружия и жратвы он просто замерзнет. Не дойдет. А так у него есть шанс. Небольшой, но есть…
И все-таки не все тут так просто… Что-то не так…
Ив ускорил шаг и поравнялся с Владом, не забывая, впрочем, держать его на мушке.
— Ну, что? Говорить теперь не тянет? — съязвил он.
— Хах, — усмехнулся Влад, точно так же, как сам Ив когда-то. — Как боевые раны поживают?
— Хорошо, — довольно протянул Ив, — а ты, вижу, дохлый совсем…
— Дохлый? — задумчиво сказал Влад. — Ты автоматик-то положи и давай в рукопашную… тогда увидим, кто тут дохлый, а кто нет.
Ив долго ждал повода съездить «Грифу» по башке. Но замахнуться не успел — споткнулся об очень кстати подставленную ногу и растянулся на снегу.
Владу бы сейчас пнуть его пару раз по ребрам и пушку отобрать… но он этого делать не стал. Просто остановился и, присев на сани, с любопытством смотрел, как Ив пытается подняться. Да пошустрей ведь пытается, пошустрей… смешно…
— Чертов «Стервятник»! — выругался Ив. — Че расселся? Пошел!.. Ронка, не отставай! Ты где?..
Ив огляделся кругом в поисках сестры. «Вот наивный — спиной повернулся…» — безразлично пробурчал Влад, и не думавший вставать с саней.
— Рон!!! — позвал Ив, стараясь перекричать ветер. Похоже, парнишка начинал волноваться…
— Заткнись, — оборвал его Влад, — и может быть, услышишь…
Странно, но Ив действительно замер и прислушался… Сейчас он стал похож на охотничью собаку, увидевшую дичь.
Сначала было слышно только ветер. Он завывал между камней и изуродованных обломков боевых машин, скрипел приоткрытой дверью бункера, бесцельно гонял какой-то мусор по грязному истоптанному снегу… Это кладбище, да, по сути дела, большое кладбище… машин… людей. Скольких здесь закопали в снег после той битвы… и сколько их будет еще…
Ветер трепал клочок ткани на стволе разбитого танка.«…я там флюгер оставил… будешь ветер определять…».
Сначала было слышно только ветер…
По небу бежали солнечные трещинки. Не ярче звезд в довоенную ночь. Сейчас полдень. Так и хочется взять молоток и постучать по пепельному куполу, чтобы эти трещинки расползлись во всю длину. И чтобы был свет.
Чтобы был. Именно сейчас…
Его лицо смотрело вверх, в небо, застывшее, как стекляшка, все в снежном крошеве. Потухшие мертвые глаза, которые некому было закрыть…
Ланс.
Это ты тот маленький солдат, который умер легко и просто, не попытавшись даже убежать. И рука до сих пор сжимает руку сестры… Что же ты?.. как же так…
«…я настоящий. И очень тебя люблю. Всегда буду любить. Придет время, и мы будем вместе. Рано или поздно. Не говори ничего. Я тебя простил…»
Рон прикоснулась рукой к заледеневшей щеке Ланса. Холод пронзил пальцы, как сотни острых иголок. Рука, вернувшая жизнь шесть лет назад… и рука, принесшая смерть…
Небо… солнечные звездочки…
Рон закрыла лицо руками и разрыдалась, громко и беспомощно. Ее трясло, как в лихорадке, она задыхаясь, хватала этот душный холодный воздух, плакала… и ничего не могла с собой поделать. Все, что накопилось, не выплакалось, теперь лилось горячими слезами… Это был плач о Лансе, о Денисе, о себе… и об этом мире, равнодушном и холодном…
Ив подошел поближе и остановился в полной растерянности. Он не знал, что делать. Он тоже устал и измучался, и тоже сейчас мог рыдать, стоя на коленях в снегу. Но кто-то же должен держаться. А Рон… пусть выплачется…
— Разреши мне похоронить их, Ив, — спокойно сказал Влад.
Он стоял рядом, с солдатской лопаткой в руках (видимо, из трофеев вытащил… а ведь так же мог вытащить и пушку, пока за ним никто не смотрит…). Маленькая такая лопатка, короткая, острая. Можно окопы копать, можно применять в бою. С хорошего удара разнесет человека пополам. Запросто…
— Час тебе, — коротко произнес Ив, на всякий случай отступая на шаг…
Влад не ответил. Просто выбрал место и стал копать, выдалбливать яму в спрессованном, почти каменном снегу… братскую могилу. Ив стоял шагах в пяти от него, держа палец на курке. Мерз, переминался с ноги на ногу… Рон, глядя на «Грифа» даже перестала плакать, только удивленно провожала взглядом каждый взмах лопаты. Потом вскочила, сбегала к саням, вернулась с такой же лопаткой и… тоже принялась копать…
Как все глупо… Ив засмеялся бы, только очень устал. Он не чувствовал опасности, вообще, как будто рядом и не было пленного врага, и уже начинал ловить себя на том, что совсем потерял осторожность. Расслабился, как дома, на слете, под защитой бронированных стен и легиона охраны… как после первого похода, когда сидел у костра и спал на отцовском плече… Иву тогда было семь, а отцу… отцу было двадцать… Тот день врезался в память Ива, как осколок, что остается в теле навеки. Потому что на следующий день отец погиб: при переходе через горы он слетел с тропы и разбился насмерть… Как это странно — сидеть у костра, радоваться жизни, не зная, что это твой самый последний день… Сейчас все тоже казалось таким же мирным и таким же обычным, как тогда. Как будто все беды уже позади и ничего плохого пока не намечается.
Ни ростом, ни, судя по взгляду, опытом, ученик миродержцев не отличался, НО: на груди у него на какой-то бестолковой веревочке болтался крупный харуспекс с ОТКРЫТОЙ лицензией. Есть о чем задуматься…
В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.
Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.
Университет магии назывался — ни больше, ни меньше — Небесной Цитаделью. Огромный замок не спеша летел по небу, окруженный витиеватыми облаками водяного пара. Вид до горизонта — из каждого окна, причем каждый день новый. Два миллиона студентов были настоящими кругосветными путешественниками и за время обучения (от 5 до 15 лет, в зависимости от кафедры) успевали облететь чуть ли не весь мир.
Это дневник сказочника. Бальгар — 18-летний парень, студент биофака, но у него есть особый талант — находить в событиях обычной жизни ключи к сказкам. Очень рекомендуется тем, кому мир кажется скучным и безнадежным. Окрыляет.Этот мир был околдован нефритовой осенью. Здесь затихали птицы перед последней прощальной песней, прежде чем улететь; а цветы здесь не вяли, а таяли, как туман. Листья же вяли… и пахли зеленым чаем… На траве лежал крылатый человек…
Аннотация: Заключительная часть, где заканчивается Зимняя Веда и начинается Весенняя.
Осваивать космический фронтир в другую галактику по доброй воле не отправится ни один житель Земли. Придется использовать проверенный Диким Западом и Австралией рецепт: выслать туда отбросы общества, насильников, наркоторговцев, убийц и грабителей. Сильные выживут, пооботрутся и, глядишь, пригодятся родной планете. Теперь проклятые и изгнанные возвращаются, чтобы подчинить себе империю двух миров. Только вот если на Киллиболе миновало от силы полтысячи лет, то на Земле и Луне — больше миллиона...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Смерть. Мы должны сказать спасибо Криофонду, что забыли значение этого слова. Смерть — так наши предки называли заморозку без возможности разморозки. Сон, от которого нет пробуждения. В начале третьего тысячелетия победа над болезнями и смертью считалась одной из главных целей науки. На рубеже XXI–XXII веков эта цель была достигнута. Мы получили пренебрежимое старение и частоту несчастных случаев в рамках статистической погрешности. Но эффект этого великого открытия оказался неожиданным…» Победитель специальной номинации «Особое мнение» на НФ-конкурсе «Будущее время» 2018 г.
«…Каждый наш вздох, каждое наше слово, всё, что мы видели и к чему прикасались, всё, что мы любили и чем гордились, — всё будет сохранено для наших детей и внуков. Больше никто не будет забыт и не уйдёт навсегда — разве не это люди называют бессмертием? Наше громадное счастье и великая ответственность — знать, что теперь каждое мгновение нашей жизни будет предоставлено на суд потомкам…» Рассказ победил в НФ-конкурсе «Будущее время» (2018 г.).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
…Европа 1937 год. Муссолини мечтает о Великой Латинской Империи. Рейх продолжает сотрудничать с государством Клеменцией и осваивает новые технологии. Диверсант Николас Таубе очень любит летать, а еще мечтает отомстить за отца, репрессированного красного командира. Он лучший из лучших, и ему намекают, что такой шанс скоро представится. Следующая командировка – в Россию. Сценарист Алессандро Скалетта ди Руффо отправляется в ссылку в Матеру. Ему предстоит освоиться в пещерном городе, где еще живы старинные традиции, предрассудки и призраки, и завершить начатый сценарий. Двое танцуют танго под облаками, шелестят шаги женщины в белом, отступать поздно.
Аннотация: Предыстория «Галереи миров». Что было до Зимы. (можно читать как до, так и после первой части — это не имеет значения)