Галактика в огне - [2]

«Братья» — начал он, «это было долгое путешествие и сейчас, наконец, пред нами битва. Прежде чем мы доберемся до врага, я хочу всем вам кое-что рассказать. Это не обычное задание». Он помедлил, чтобы до всех дошло. «Братья мои, это — миссия, самая святая миссия — вернуть в Скалу… священный артефакт, давно утерянный» — Озиил пристально посмотрел на десантников. Он увидел людей разного происхождения, но все они были объединены пламенной верой в Императора, клятвой Темных Ангелов и Жертвой Льва. Он желал бы, чтобы они понимали все значение их задания, но знал, что такое откровение могло пошатнуть их веру. Сегодня ему нужна была эта вера.

«Если мы преуспеем» — продолжал он, «ваши имена и свершения долго будут почитаемы в залах Скалы. Мы будем сидеть в обществе величайших героев Ордена. Так заполните ваши сердца милостью Императора, помните жертву нашего благословенного примарха, Льва Эль’Джонсона, и окружите себя праведностью веры!». Озиил вскочил, одержимый святой яростью, и ударил кулаком в грудь. «За Джонсона и Императора! Победа или смерть!».

«Победа или смерть!» — Темные Ангелы ответили на его салют с еле сдерживаемой дикостью.

Озиил улыбнулся. С такими людьми за спиной, как может он потерпеть крах?

Не так уж и давно Озиил, только что назначенный капеллан-дознавателем после вдохновенного командования Байлинийской кампанией, вошел в залы Скалы, огромной космической крепости, служившей Темным Ангелам домом. Он помнил зависть на лицах своих товарищей, когда привел первого Падшего Ангела на дознание. Они не могли поверить, что столь юный достиг успеха там, где они потерпели поражение. Многие расценили это как чистую удачу, но Озиил знал лучше. Чтобы доказать это, он поклялся лично вытянуть долг признания из предателя.

Это был не первый обет, принесенный Озиилом, но самый трудный для выполнения. Предатель открыто высмеивал Озиила, Темных Ангелов и Императора. Он ликующе рассказывал о сотнях своих кампаний в роли наемника, бесконечный список насилия, убийств и пыток. Озиил не чурался жестокости, но верил, что она должна служить великой, праведной цели. Беспричинная бойня из историй Падшего Ангела так была ему противна, что ему приходилось подавлять сильное желание выпотрошить подонка перед ним к демонам, чтобы отплатить ему в духе его «подвигов».

Озиил поборол желание немедленно отомстить. Сначала признание. Падший Ангел увидел ненависть в глазах Озиила и рассмеялся. «Что такое, молокосос, мои историйки тебя пугают? Ты не можешь слушать, как настоящий десантник действует на войне? Можешь оставить свои сутаны и четки, монах. Настоящий воин идет на битву с жаждой в сердце, жаждой пролить алую кровь победы и испытать славу войны. Это — то, чего вам не хватает и поэтому вы всегда проигрываете!».

Эти мучительные слова были с Озиилом даже сейчас, болезненно отражаясь у него в уме, пока «Громовой ястреб» рассекал атмосферу. Несмотря на прошедшее время, отвращение, испытываемое капелланом при вспоминании этого момента, пришло немедленно и было реальным. Он вновь пережил свой гнев на высокомерие предателя и свое решение заставить того заплатить за это высокомерие.

Там, в камере для дознания, он позволил своим чувствам захватить его лишь на секунду. Озиил дал предателю пощечину, затем схватил его за волосы и ударил головой о каменную стену. «Ты, кажется, забыл, кто из нас в цепях, мразь!» — заорал он. «Я уже победил. Нам нужно лишь установить, сжалится ли над твоей душой Император!».

«Ты ничего не понимаешь!» — огрызнулся Падший Ангел. «После всего, что ты услышал, ты все еще не знаешь, почему я сражаюсь, верно?».

Озиил подошел к пленнику и оба уставились друг на друга, вера и безверие сцепились с невероятной яростью. «Ты сражаешься, потому что поражен Хаосом» — начал Озиил. «У тебя была возможность служить Императору, а ты его очень подвел. Ты, и Лютер, и все подонки из вашей хунты выбрали предательство Того, Кто дал вам жизнь!».

Падший Ангел остался спокоен пред лицом всех этих обвинений и уставился на Озиила, каждая черточка лица его выражала презрение. Ворча как животное, предатель ответил мучителю ядовитой насмешкой. «Я был когда-то таким же, как ты, монах! Верным, праведным, преданным!». Он сплюнул, словно сами слова были отравлены. «Несмотря на мои добродетели, я был оставлен Джонсоном на Калибане, пока он сражался по всей Галактике» — суровый голос предателя задрожал от давно забытых чувств, когда он продолжал, — «Пока мои братья сражались вновь и вновь, я был оставлен дома с немощными, женщинами и детьми! Что сделал я, чтобы заслужить такую участь? Я был рожден для войны, но Лев и Император отвернулись от меня и остальных». Его голос поднялся до вопля чистой ненависти. «Вот почему я сражался и убивал на стольких планетах, что ты не сможешь столько и назвать. А теперь ты считаешь, что имеешь право судить меня!».

Темный Ангел ничего не сказал, так ошеломленный чудовищностью ответа предателя. Как Падшие искажали правду, чтобы скрыть собственное поражение! Это было бы печально, если бы только ненависть предателя не завела его на дорожку безумной резни.