Галактика 1995 № 3 - [5]

Предрассветный лес затаился. Христиан семенил тяжелыми шагами. Лениво шуршала сонная трава. Не поворачивая головы, он озирался по сторонам. Его дыхание сопровождалось хриплыми грудными звуками. «Труп над окном… и труп, входящий в двери — не могло такого быть. Я устал. Я выдохся, но в здравом уме. Меня истязали там, где я пришел в сознание. Что сотворили со мной неизвестно. Некому показать спину, она ноет нестерпимо…»

Синел притаившийся лес. Намокшая трава липла и обволакивала сапоги. Пальцам в сапогах было тесно. Пришлось избавиться от обуви и идти босиком. Тело почувствовало прохладу, по рукам пробежала дрожь. Христиан закатал до колен намокшие от росы подштанники. Наконец, он простер руки в стороны, поверив в свое избавление. Ему показалось, что вся его кожа насыщается этим ароматом утренних трав, этой свежестью. Он умывался росой, слизывая ее языком с потрескавшихся губ. Он катался, как неуклюжий медведь в густых, буйных зарослях, хрустящих от обильного сока. В глазах поплыли розовые, сиреневые, бирюзовые, малиновые шарики, они вкатывались в одно, разраставшееся пятно, через прозрачную ткань которого Христиану открылась чудная картина. В подвенечном розоватом платье шла девушка. За ней высокий тощий пес и мальчик с сутулой фигурой. Лица были трудно различимы, но так непринужденно и легко, так отрешенно они шествовали неизвестно куда, что Христиану захотелось прыгать вокруг них с восторженными криками, беситься, кувыркаться, играть на свирели, строить гримасы хоть самому дьяволу. Христиан, не переставая наблюдать, отползал к кустам.

Под розовыми цветками кизильника появилась заячья морда, затем показался зверек во весь рост, постоял на задних лапах и скрылся из виду.

У моря Христиан принялся передвигать крупные камни, нагромождать их один на другой — хотелось согреться, но ночное белье не сдерживало тепла. Утомившись, Христиан сидел, обняв колени, и всматривался в очертания далекого уплывающего замка.

Вернувшись в дом, Христиан никого не встретил. Он на цыпочках поднялся по лестнице, ведущей в верхние комнаты, но в свою заходить не стал. Неловко переминаясь с ноги на ногу, он окрикнул старуху, но та не отозвалась. Он пошел за ней, на ходу приглаживая вихрастые волосы и вдруг потерял из вида. В суете он опрокинул выстроенные в ряд глиняные горшки.

«Убранство как у масонов — нет ни распятий, ни икон.» Христиан случайно столкнулся с молоденькой служанкой веселого нрава и привлекательной внешности. Ее звали Гертруда.

Они сидели вдвоем за фасадом дома, среди клевера и ромашек. Солнце ярко светило, легкий ветерок изредка набегал. Гертруда кормила Христиана, поднося на ладонях хлеб и сыр к его губам. Она с восхищением следила за его жадными глазами. При каждой его оплошности девушка задорно смеялась. Она вдруг решила угощать его прямо из своего маленького ротика. Христиан, не мешкая, откликнулся на это предложение. В разговоре Христиан выяснил, что граф, хозяин дома всецело поглощен писанием своих картин. Это длится обычно по несколько дней. Жизнь в доме замирает. Слуги выполняют домашние обязанности. Юнна и Гюстав, брат и сестра пропавшей графской жены, заняты садом, лесом и морем. Там они проводят свое время.

Гертруда отыскала Христиану старый камзол с блестками и вышитыми узорами. Порывшись в сундуке еще, они извлекла оттуда сиреневые шелковые панталоны. Христиан впервые улыбнулся за время своего пребывания на острове. Да, это оказался остров, Гертруде незачем было лукавить. Громкий голос окликнул ее. В дверях стоял чернобородый гигант. Властно взявшись широкой ладонью за кольцо в двери, он в упор смотрел на девушку. Гертруда виновато опустила глаза и прошептала: «охранник графа». Она успела взглянуть на Христиана и от него не ускользнула просьба ее глаз оставаться перед охранником смиренным и покорным. Христиан наклонился вперед и пошел к выходу, поравнявшись с охранником, он с разворота ударил последнего кулаком в лицо. Столь неожиданным и дерзким оказался выпад Христиана, что гигант свалился с ног. Не мешкая ни секунды, Христиан склонился над лежащим и ловкими ударами в живот сбил его дыхание. С сожалением Христиан обнаружил, что охранник не вооружен и значит он, как победитель — без трофеев. Без единого звука Христиан бросился к Гертруде, зажав ее рот, он выволок девушку из комнаты, принялся трясти ее за плечи и вопрошал:

— Кто твои хозяева? Кто они?! За что мучили людей? Вчера или позавчера. Не помню. Быстрее! Отвечай! Отвечай же!

Гертруда преданно смотрела на Христиана и ревела.

— Ночью я видел оборотня. Ты — ты знаешь на кого он походил? На меня. Со мной в жизни не случалось такого. Я не знал отца никогда, я рано лишился матери. Я испытал страх и ужас, но раскаялся за грехи свои и сомнения. Господь хранит меня, и никто… слышишь, никто не своротит меня с праведной дороги. Меня не запугает здесь никто, пусть он хоть дьяволом обернется.

Носком ноги Христиан подпирал дверь, в которую бился охранник. Немного выговорившись, Христиан разжал свои пальцы на плечах девушки, она перестала плакать и, раскрыв свой ротик, так и смотрела на Христиана.