— Что значит «унифицирована»?
— Это значит — она должна быть одинаковой у всех.
Тот ещё больше посерел и пискнул: — Стандартный комбинезон подавляет мою индивидуальность!
— Ну-ну… «Подавляет», говоришь… Я так понимаю, что ты зацепился вот этой хернёй, — Антон приподнял самое большое декоративное кольцо на ремешке, — за рычаг твоего хренодубликатора…
— Нет, — поправил пришелец, — это звучит как… как «Фо-ра-найзер».
Потом внезапно округлил глазки и стал совсем серым: — А как вы узнали?!
— У него высшее образование — ещё строже рыкнула Таня. Вторая подтвердила: — Да!!
— А если бы ты, гадёныш недоделанный, зацепился бы за рычаг самоуничтожения? А? — Ляпнул наугад Антон и прищурился.
— Он закрыт кожухом! — глаза пришельца стали идеально круглыми.
— С твоими цацками и кожух снести недолго! Лупень! — Рявкнул Тоха.
Тот смотрел, испугано и молча как нашкодивший мальчишка.
— И значит теперь, благодаря твоему стремлению к «индивидуальности», — Антон потряс оторванными побрякушками, — у тебя проблемы. И ты, значит, пытаешься убить разумное существо, чтобы не подставлять свою задницу под… А кстати, что тебе будет, если я найду способ сообщить об… об инциденте с костюмчиком, твоему командованию.
Бедняга замахал ручками: — Не надо командованию! Прошу вас — не надо! Меня сразу уволят из космофлота и отправят в какую-нибудь дыру! Простым техником!
— Может это и к лучшему? — эгоистично добивал растяпу Антон.
— Я прошу вас! Не надо никуда сообщать! Мои предки мне этого никогда не простят! Никогда!! — Он дёрнулся, вроде даже собирался бухнуться на колени, но потом передумал. Просто сел и замер как в каталепсии.
— Печально… Ну, и что мы с тобой будем делать? Может быть, ты просто всё забудешь и полетишь своей дорогой, а мы просто останемся здесь и будем жить так, как нам нравится? Подумай — это хороший выход.
— Так просто не получится, — поник пришелец, — аппаратура зафиксировала попытку запуска стартовой процедуры в неположенном месте. По уставу, последствия надо устранить. — Парень всхлипнул — Поймите, у меня сейчас очень тяжёлая ситуация. Меня непременно накажут. Но и… И «последствия», — он кивнул на женщин, — всё равно устранят…
— И на чём аппаратура зафиксировала эту… ну эту хрень, эту «попытку»?
— На нити памяти.
— Угу… А ну-ка пойдём, посмотрим.
— Вы думаете, что сможете разобраться?
— Я же говорю — посмотрим.
Антон взял «пистолетик» и, держа под прицелом, освободил пленника.
— Топай вперёд.
Антон вернулся один.
— Ну что? — Кинулись к нему женщины.
— Утряс, — успокоил тот.
— А гадёныш, что?
— Полетел домой. Мы так решили — лучше отвечать за неосторожный обрыв записи, чем за неосторожный пуск двигателя…
Первая Таня искренне огорчилась: — Жалко! Надо было прибить.
— Мне тоже жалко, — серьёзно ответил Антон, — но космическую войну нам лучше не начинать, — потом с достоинством добавил, — лично я к этому не готов. Так что пусть летит…
Потом возмутился: — Нет! Главное — пришелец, блин! Вершина цивилизации! Нихрена в технике не смыслит!
Пошёл в дом, по дороге сетуя: — Что за утречко такое, а? С этим клоуном я что-то так жрать захотел.
Женщины заметались, подталкивая его на кухню — Сейчас, Тошенька, сейчас. Садись, садись. — Собирали на стол, глядя на мужа с уважением и даже с некоторым восхищением. А как же. Защитник! Спаситель! Дипломат! Умная голова. Герой!
А у Тохи от сердца отлегло. Он каким-то десятым чувством понял, что неприятности кончились и можно расслабиться.
Вечером сидели на диване перед телевизором.
Антон посредине. Одна Таня, та, что «оригинал», как обычно, прижалась щекой к его плечу и слегка придрёмывала.
Другая, сначала держалась чуть в сторонке. Посидев так, минуты две, она осторожно пододвинулась и тоже прижалась к мужу с другой стороны.
Антон глянул на одну, на другую, потом раскинул руки, обнял обеих и чмокнул по очереди в кудрявые макушки.
Что дальше? А ничего. Всё нормально. Так до сих пор и живут.
