Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [98]
Дисциплина была строгой, в императорской детской комнате не было снисходительности. У детей не было своей личной жизни: воспитатель, гувернантка или камердинер присутствовали в любое время дня. Учебный материал на день был также тщательно спланирован, как у их матери. Например, нежная, нервная Йозефа[338], которая так легко заливалась слезами, ежедневно занималась немецким, латынью, испанским, итальянским, историей, грамматикой, религией и письмом. В четыре часа приходил ее учитель танцев, потом она повторяла молитвы «очень громко», перебирая четки, и ела очень простой ужин: «суп и какое-нибудь другое блюдо», как предписывали подробные инструкции ее матери. Она видела свою семью только по воскресеньям, когда они шли вместе в церковь и «обедали». Гувернантка Йозефы получила от матери-императрицы строго сформулированное послание в соответствии с которым, плохие привычки девочки «должны были быть немедленно и основательно искоренены. Я не буду льстить себе, что справилась с ней, пока не будет покончено с источником ее неприятностей — ее вспыльчивым темпераментом и ее эгоизмом. Когда с ней только заговариваешь, она настолько выходит из себя, что от ярости готова расплакаться».
Старший сын Иосиф выказывал большие способности. Он учился, правда, не так быстро, как его обаятельный, бойкий брат Карл, но у него был упорный характер, который никогда не отпускал того, что он однажды воспринял. «Упрямая голова», — называла его мать и давала следующие указания его камергеру: «Вечером предоставляйте эрцгерцога самому себе, если потребуется, один из камердинеров должен прийти к нему. Но Вы все же, оставайтесь в комнате, чтобы наблюдать издали за его поступками, его осанкой и так далее. Тогда вы сможете судить о его поведении и поправлять его».
Однажды, Мария Терезия приказала, чтобы Иосиф был наказан ударами кнута. Когда его камергеры стали протестовать против этого и заявили, что никогда ни одного эрцгерцога не били кнутом, императрица возразила: «Это ясно видно по их манерам», — но все-таки отменила приказ.
Марии Терезии, как и большинству матерей, доставляло много хлопот поведение ее детей за столом. Она строго приказывала гувернерам: «Мои дети должны есть все, что ставят перед ними, не возражая. Они не должны делать замечаний, что они предпочли бы то или другое, или обсуждать еду. Они должны есть рыбу каждую пятницу и субботу и в каждый день поста. Хотя Иоганна чувствует отвращение к рыбе, никто не должен уступать ей. Все мои дети, кажется, питают отвращение к рыбе, но они должны это преодолеть».
Периодически она писала длинные, подробные письма своим дочерям, в которых критиковала их манеры и поведение. Четырнадцатилетней Каролине[339], которая попросила заменить ее воспитательниц, она, правда, позволила эту замену, но серьезно выговаривала ей в своем письме за то, что она безучастно читает молитвы и во время одевания бывает грубой и раздраженной по отношению к камеристкам: «Я не могу забыть эту твою невоспитанность, и я тебе никогда ее не прощу. Твой голос и твоя речь и без того уже достаточно неприятны. Ты должна особенно постараться исправиться в этом отношении; ты никогда не должна повышать голос».
Она точно объясняла, как готовиться к тому, чтобы однажды стать королевой: «Ты должна добросовестно продолжать упражнения в музыке, рисовании, истории, географии и латыни. Ты никогда не имеешь права лениться, потому что лень опасна для каждого, но особенно для тебя. Ты должна занимать свой ум, потому что это удержит тебя оттого, чтобы думать о детских проказах, делать неподходящие замечания и желать глупых развлечений».
Когда дети стали старше, они начали появляться при дворе в обществе. Собиралась толпа, чтобы увидеть их вместе с родителями в позолоченном зеркальном зале под расшитым золотом балдахином во время публичного обеда. В дни рождений, именин и во время других торжеств они выступали в придворном театре в любительских постановках и балетах. Иностранные послы обменивались злорадной улыбкой, когда бедный, робкий Иосиф неуклюже неуверенно шел и глотал слова, рассказывая наизусть стихотворение, которое одна из придворных дам сочинила в честь дня рождения его матери.
Едва только дети выходили из детской, как их мать уже начинала жонглировать планами женитьбы. Эти тринадцать детей (трое из 16 умерли в первые годы жизни, второй по рождению, эрцгерцог Карл Иосиф[340] — в возрасте 16 лет) представляли собой бесценный политический капитал. На протяжении двадцати лет их свадьбы заполняли большую часть времени и планов императрицы. Этими женитьбами она сплела свой большой политический план правления: альянс Австрии с бывшим заклятым врагом — Францией против нового врага — Пруссии. Благодаря замужествам она искусно вернула обратно итальянские штаты, которые были потеряны из-за неумной политики ее отца.
Дела наследования трона обсуждались в первую очередь. Кронпринца Иосифа женили первым на принцессе Изабелле Пармской[341], внучке короля Франции.
