Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [89]

Он охотно водил свою жену в Кернтнертор — театр, расположенный поблизости от Хофбурга, чтобы посмотреть Иосифа Страницкого[299] в его беззастенчиво комических, оригинальных, часто очень грубых комедиях про скомороха Гансвурста[300]. Случалось, иногда, что он неожиданно спешил обратно из своих путешествий по провинции, закутанный в большую накидку, так что даже крепостная стража не сразу узнавала его, совершенно внезапно устремлялся в покои своей жены, зацеловывал ее всю и это, как она честно отмечала, «чрезвычайно радовало ее».

Для того, чтобы приятно удивить ее после родов, он собственноручно в ее честь дирижировал оперой в придворном театре, и позвал на сцену маленькую шестилетнюю дочь Марию Терезию[301], чтобы пением девочки привести в восторг публику.

Музыка была его большой страстью, как и его отца. В Вене все звучало, и повсюду играла музыка: конструировали кресла, которые играли соло на флейте, когда на них садились, в часах с боем звучали длинные мелодии, когда они отбивали час. В придворном театре и в саду императорской летней резиденции исполнялись блестящие оперы. Музыкантам Карл платил больше, чем полковнику императорской армии.

До приезда Елизаветы Кристины в Испанию, Карл проводил иногда приятные часы с одной особенно красивой графиней итальянского происхождения, Марианной Пигнателли[302]. После своей свадьбы он позаботился о том, чтобы Марианна быстро была обручена с одним из его придворных, графом Михаэлем Алтаном. Это была одна из тех маленьких услуг, которые высочайший монарх мог потребовать от действительно верного придворного. Алтан был вознагражден за это одной из самых высоких должностей императорского двора, а именно должностью обершталмейстера. Семья Алтанов вернулись вместе с Карлом из Испании в Вену и жила в императорском дворце Хофбург.

Постоянный страх преследовал Карла в течение десятилетий. Он сидел рядом с ним, как привидение, за каждым столом переговоров, заглядывал ему через плечо, когда он председательствовал в тронном зале, бросал все большую и все более густую тень на все время его правления. Этот страх был вызван тем, что он, как и его испанский племянник Карлос, не мог произвести на свет наследника мужского пола. Он опасался, что род Габсбургов может вымереть, как он вымер в Испании, и что после его смерти в его землях начнется новая, чудовищная война за наследство.

Первые восемь лет их супружества у него вообще не было детей. Наконец, в 1716 году Елизавета Кристина родила сына, эрцгерцога Леопольда, к ликующей радости двора и всей страны. К несчастью, этот драгоценный отпрыск Габсбургов прожил только шесть месяцев и оставил безутешную родительскую пару. Он умер, если верить придворным сплетням, то ли от того, что его воспитательница обидным замечанием взбесила кормилицу, у которой испортилось молоко, или же, как тайно написала из Вены в Англию леди Мэри Ворслей Монтегю[303], потому, что его воспитательницы неразумно, посреди зимы, попытались отнять его от груди.

Даже рождение обеих маленьких дочерей, Марии Терезии и Марии Анны[304] в последующие годы не в состоянии было уменьшить печали императора и не разогнало его страхи.

Применяли все рецепты, как телесного, так и духовного свойства, в надежде получить еще одного наследника мужского пола. Консилиум врачей прописывал императрице крепкие вина и ликеры, после употребления которых, ее бледные щеки становились пунцовыми; предпринимали паломнические поездки в Марияцель для укрепления ее духа и в Карлсбад для подкрепления ее тела. Все было напрасно.

По богемскому суеверию, которое, возможно, дошло до ушей Карла, только король, прошедший помазание и коронацию, мог рассчитывать на наследника мужского пола. Карл, должно быть, в любом случае был бы коронован, но возможно, что легенда ускорила осуществление этих планов. Как бы то ни было, но в 1723 году вся императорская семья приготовилась к путешествию в Прагу.

Такое путешествие повлекло за собой громадные приготовления и на это потребовались месяцы. Когда Карл, его семья и придворные, наконец, покинули Вену 19 июня, то это была процессия, состоящая более чем из 400 экипажей и карет, включая маленькую, низенькую, специальную карету шестилетней эрцгерцогини и наследницы, Марии Терезии, которая была изготовлена для того, чтобы толпа могла видеть ее.

Коронация была назначена на 5 сентября. Все собирались остаться на лето в Праге, проведя ряд официальных презентаций, процессий, включая, приемы, охоту, балы и оперу. Король хотел подсластить Богемии горький привкус, который она все еще ощущала против Габсбургов после поражения в битве на Белой горе и последовавшее за этим жестокое обращение почти сто лет назад.

Все проходило гладко. Даже деликатный вопрос: кто из горожан должен нести «небо» балдахина над императором при его въезде в Прагу, — вопрос вокруг которого вспыхнула небольшая борьба, — разрешился счастливо, когда начался ливень, и Карлу пришлось въезжать в город в карете.

За месяц до коронации, 7 августа, Карл внес важную запись в свой дневник: его жена сообщила ему, что она уже четыре недели беременна.