Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [90]

Беглая заметка дает нам маленький ключ к чувствам Карла: в это мгновение ликование и замешательство, должно быть, уравновешивали друг друга. Это была ее первая беременность за последние пять лет и снова ожила радостная надежда на рождение наследника мужского пола. Проблема была как раз такой, чтобы послужить причиной длинной череды бессонных ночей для императора и его советников: как провести императрицу через длинную, утомительную череду коронационных церемоний и после этого доставить ее без происшествий обратно в Вену.

Коронация прошла без происшествий, но в последующие дни Карл доверил дневнику свои заботы.

Первым делом надо было решить, когда следовало уехать из Праги. Он призвал своих министров и спросил у них совета. Все торопили его, чтобы он поспешил обратно в Вену сразу же после окончания формальных церемоний. Но Карл не хотел рисковать и ехать в первые недели беременности жены, когда мог случиться выкидыш. Он принял решение поехать в начале ноября, когда супруга уже почувствует движения ребенка.

Кроме того, нужно было подумать о транспортном средстве, которому можно было бы доверить императрицу в ее щекотливом положении. Вена находилась в одиннадцати днях пути от Праги, и даже при самой хорошей погоде, дороги средней Европы были в то время невероятно плохими. Даже поездка длиной в семнадцать километров между дворцом Хофбург и императорской летней резиденцией Лаксенбург могла быть иногда чрезвычайно опасной: не раз оси ломались, кареты переворачивались, а члены императорского дома возвращались из мест летнего отдыха оцарапанные и разбитые, совсем «больные и хромые». Хотя проселочные дороги между Веной и Прагой были отремонтированы для путешествия, связанного с коронацией, но сотни тяжелых карет и груженых повозок, а также проливные осенние дожди снова привели их в первоначальное состояние.

Поразмыслили, что если лошаки повезли бы носилки, то это не было бы достаточно надежно, чтобы доверить им беременную императрицу. В конце концов, из Вены вытребовали особенный паланкин и к нему двенадцать опытнейших носильщиков, шесть из которых должны были все время нести, а шесть отдыхать в следующей за ними повозке.

Приближение зимы принесло еще другие неизбежные опасности путешествия. Световой день сократился; только в немногих постоялых дворах или замках были хорошо отапливаемые спальни; и даже лошадей нельзя было больше оставить на ночь на улице, как летом. Карл беспокоился больше всего о своих маленьких дочерях, чья «нежная юность», как он доверил своему дневнику, делала их особенно восприимчивыми к простудам, а он считал, что из таких простуд могла развиться оспа, которую так опасались.

Заранее были посланы распоряжения на постоялые дворы и в замки, где общество должно было провести ночь, чтобы комнаты для императрицы и для маленьких девочек были хорошо проветрены и протоплены, «чтобы устранить плохие запахи и сырость».

Наконец, 7 ноября огромное общество тронулось из Праги в путь. Каждый день вставали в три часа утра, в четыре выезжали, в девять утра останавливались, чтобы позавтракать, а в послеобеденные часы, рано, еще до наступления сумерек, цель этого дня должна была быть достигнута. Однако, и возвращение домой непрерывно сопровождалось и прерывалось официальными праздниками, серенадами, иллюминациями и утомительными церемониями. Карл записал однажды в свой дневник: «Жена не в духе. Жена очень сердита». На следующее утро, однако, Елизавета Кристина снова была в добром здравии и приняла участие в стрельбе по мишеням, в которой она так замечательно показала себя, что выиграла венок победителя.

В общем и целом, им повезло. Семнадцатидневная поездка благополучно подошла к концу, 23 ноября они приехали в Вену. Карл выразил свою радость и облегчение в тех двух занятиях, которые он любил больше всего: в охоте и в серенаде хора в часовне крепости.

Полный надежд, он украсил дворцовые покои Елизаветы Кристины коренастыми фигурами мужчин веря, что глядя на них, она сможет повлиять на пол ожидаемого ребенка.

Но в апреле 1724 года, после всех этих месяцев ожиданий и забот, императрица снова родила девочку. Младшая эрцгерцогиня, Мария Амалия[305], разделила со своими сестрами детскую. Но ненадолго: маленькая девочка умерла в возрасте пяти лет.

Карл, еще до рождения своих дочерей, начал улаживать вопрос о порядке наследования на тот случай, если у него не будет сыновей. В «Прагматической санкции» от 1713 года было закреплено, что в случае отсутствия наследников мужского пола, старшая из его живущих дочерей станет наследницей престола и будет владеть габсбургскими коренными землями. В том случае, если он скончается, не оставив живых сыновей и дочерей, на трон вступят дочери его покойного брата Иосифа I.

Однако, наследование престола женщиной не имело прецедента в габсбургских коренных владениях и, по закону о «Салической правде»[306], считалось в немецких землях недопустимым. Когда с течением времени стало ясно, что действительно не будет наследников мужского пола, Карл пытался добиться у самых значительных властителей Европы признания наследования престола для своей дочери. Несколько других монархов, через женитьбу или по древнейшему праву, сами имели сомнительные притязания на наследство Габсбургов в том случае, если престолонаследие дочери будет оспорено. Карл заплатил большую цену за признание «Прагматической санкции». Он отказался от своего большого плана участия Австрии в морской торговле — это была цена за признание Англией, и принял участие в двух неудачных войнах, в результате которых он потерял области на юге, западе и востоке.