Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [71]

Однако, гораздо более серьезной проблемой было отсутствие денег. При таких трансконтинентальных королевских свадьбах, семье невесты приходилось брать на себя расходы до момента «передачи девушки в назначенном месте», после чего семья жениха должна была взять на себя ответственность и расходы. По самым благоприятным расчетам, расходы на путешествие невесты от Барселоны до Генуи и оттуда до Триента в северной Италии, где было «назначенное место» для передачи невесты, оценивались минимум в 600 000 дукатов. Это была сногсшибательная сумма для государственной казны, которая в течение половины столетия еще не пришла в себя от четырех банкротств, и как раз сейчас должна была содержать огромные армии в Нидерландах и в Рейнской области.

В то время как при дворе в Мадриде решали эти мучительные проблемы, в Вене при дворе волновались из-за долгой задержки и с нетерпением ожидали извещения о дате, когда невеста, наконец, отправится в путь. Почтовая связь, конечно, занимала столько времени, сколько требовалось гонцу, чтобы добраться на корабле до Генуи, а потом в почтовой карете перебраться через Альпы.

Один или два лакомых кусочка хороших новостей подсластили долгое ожидание: кардиналу Ришелье во Франции пришлось подавлять восстание гугенотов и из-за этого отвести французские войска из Вальтеллина. Это открывало путь через Альпы для свадебного эскорта невесты, а императорская армия под командованием Валленштейна[240] отвоевала Силезию и оккупировала Данию. В то же время, Фердинанд III, ожидающий жених, был коронован королем Венгрии и Богемии, а это означало, что инфанта могла вскоре стать королевой. Кроме того, на турнире в Праге, во время сопровождающих это событие праздников, он завоевал первое место в бою на копьях.

Свадьба через представителя была назначена в Мадриде на начало весны 1629 года. Но, когда подошел назначенный день, король Филипп заболел, у него поднялась температура, и свадьбу пришлось перенести. Потребовались дополнительные старания и искусство убеждения со стороны Хевенгюллера, чтобы положить конец промедлениям и устроить так, чтобы церемония с представителем могла состояться в апреле у постели больного короля.

Наконец, казалось, что отъезд действительно скоро предстоит и ничто не сможет больше задержать путешествие. Но тут Хевенгюллеру напомнили о том, что, ни один разумный человек в Испании не путешествует в летнюю жару, что путешествие может начаться только при более прохладной погоде, но до начала осенних дождей.

Однако случилось, что королева, жена Филиппа, забеременела. Мария Анна и мечтать не могла уехать до родов своей невестки: рождение ожидаемого наследника испанского престола конечно же было потрясающим событием мирового масштаба.

Вена с большим огорчением и разочарованием приняла известие о повторном промедлении; австрийская ветвь явно всегда должна была играть вторую скрипку после испанской. Император Фердинанд послал особого уполномоченного, принца Чезаре Гуасталла[241], якобы для того, чтобы передать подарок жениха, в действительности, чтобы посмотреть, как можно ускорить дело. Подарком было бриллиантовое украшение с миниатюрным портретом юного Фердинанда: надеялись, что вид красивого принца с его меланхолическими темными глазами, вьющимися волосами и бородкой, может быть, вдохновит инфанту, и она ускорит свой отъезд.

В октябре 1629 при большом ликовании родился испанский наследник трона — Балтазар Карлос[242].

Когда отпраздновали крещение и закончились прочие торжества, в стране как раз наступила зима. Мария Анна, которая с момента венчания через представителя приняла новый титул — королевы Венгрии и Богемии — под давлением Хевенгюллера храбро согласилась на следующий день после Рождества, наконец, отправиться в путь.

Брат Марии Анны, король Филипп, хотел проводить ее до Сарагосы. Брат и сестра были глубоко преданы друг другу, их любовь могла быть еще одной причиной долгого промедления с отъездом инфанты. Они провели друг с другом во дворце Сарагосы несколько последних горько-сладких дней. У обоих не было иллюзий о том, что их разлука станет разлукой навеки. Однажды, Филипп встал до рассвета и прокрался из дворца еще до того, как сестра проснулась: он хотел избавить ее от боли последнего прощания.

Если бы Хевенгюллер поздравил себя, наконец, с быстрым завершением работы, длившейся долгие годы, то это случилось бы преждевременно. Потому что, когда свадебный эскорт прибыл в Барселону, то оказалось, что корабли, заказанные задолго до этого, не были готовы к отплытию. Месяц за месяцем они ожидали в порту, пока парусные суда не были оснащены, и можно было отплыть в Италию. Только в конце июня 1630 года невеста и сопровождающие пристали к берегу в Генуе.

Но тут они столкнулись с новыми сложностями: началась война между французами и испанцами, речь шла о Мантуе. А в Ломбардии свирепствовала чума. Должны ли они были отважиться продвигаться вперед через итальянские Альпы? Герцог фон Альба, который заботился о своем собственном здоровье и был ответственным за безопасное прибытие невесты, отказался и предложил вместо этого повернуть на юг в Неаполь, а оттуда на корабле вокруг острого мыса и каблука итальянского сапога, плыть в Адриатику и дальше в Триест. Но свита из Вены запротестовала.