Г И Чулков - писатель, ученый, революционер - [3]
Будучи приверженцем психологического метода Достоевского в своей художественной практике, Чулков в 1920-е годы обратился к наследию великого писателя в своей научной деятельности и стал одним из виднейших в стране исследователей его творчества. Он выступает с лекциями, докладами и статьями о Достоевском, входит в редколлегию его Сочинений, наконец, в результате упорных и длительных разысканий создает капитальную монографию "Как работал Достоевский", изданную в 1939 году. Это была последняя книга Чулкова, увидевшая свет при его жизни. Творческая лаборатория Достоевского и история создания многих его шедевров впервые стали предметом внимательного изучения, основанного на глубоком анализе многочисленных и разнообразных документально-биографических источников.
Историко-литературные интересы Чулкова поразительно широки и многообразны: декабристское движение, биография Пушкина, творческая лаборатория Достоевского. Он до сих пор остается одним из самых авторитетных исследователей биографии и творчества Ф. И. Тютчева. Начав с изучения проблемы "Тютчев и Запад" (статьи "Тютчев и Гейне", "Переводы Ф. И. Тютчева из "Фауста" Гете"), он перешел к изучению биографии Ф. И. Тютчева, выпустив в 1928 году небольшую книжку "Последняя любовь Тютчева", а в 1933 году подвел итоги биографических исследований изданием капитальнейшей "Летописи жизни и творчества Ф. И. Тютчева", и посейчас сохраняющей свое научное значение. Эта работа - первый свод биографических сведений о писателе, за которым последовали подобные же своды, посвященные Некрасову, Достоевскому, Тургеневу, Пушкину. Можно сказать, что Чулков был одним из основателей жанра летописи жизни и творчества писателей в советском литературоведении. Много сделал Чулков для собирания и издания наследия Тютчева: в 1922 году он подготовил и со своим комментарием издал книгу "Тютчевиана. Эпиграммы. Афоризмы. Остроты", в 1926 году выходят "Новые стихотворения" Ф. И. Тютчева под редакцией и с примечаниями Чулкова, а в 1933 - 1934 годах он выступает в качестве редактора Полного собрания сочинений Ф. И. Тютчева.
Перечисленные направления, связанные с именами декабристов, Пушкина, Достоевского, Тютчева, не исчерпывают всей деятельности Чулкова в эти годы. Он упорно занимается изучением российской истории, при этом не ограничивая себя только ее революционными эпизодами, а рассматривая их на широком фоне исторического развития страны. В контексте исторических интересов Чулкова выделяется проблема власти, олицетворявшейся в России на протяжении трех столетий представителями царствовавшего дома Романовых. Именно им и посвятил Чулков одну из своих последних книг, которая так и называется: "Императоры". Эта книга вышла в свет в 1928 году, но материалы для нее собирались и жанр психологического очерка осваивался автором на протяжения нескольких лет параллельно с его историческими занятиями.
Жанр психологического портрета в России, намеченный Ключевским, к тому времени еще окончательно не сложился, но тем не менее в творчестве позднего Чулкова он занял видное место: двумя годами раньше "Императоров" Чулков в этом жанре написал и издал книгу "Мятежники 1825 года", содержавшую восемь очерков, посвященных выдающимся деятелям декабристского движения. В книге "Императоры" объединены психологические портреты пяти царей, занимавших русский престол в XIX веке (от Павла I до Александра III). Обращение поэта-символиста и участника революционного движения к художественному осмыслению образов русских царей, прежде всего в их психологической характеристике, вызвано желанием раскрыть "внутреннюю трагедию павшей монархии".
История русской монархии стала предметом разысканий и исследований еще в дореволюционную пору, когда появились труды Н. К. Шильдера, К. Валишевского, В. А. Бнльбасова, Д. Кобеко и др. Многочисленные научные публикации, раскрывавшие политическую, социальную и даже бытовую историю ушедшей в прошлое монархии, появлялись и в первые послереволюционные годы, но все они были ориентированы на специальную аудиторию, для массового же читателя эта тема долгое время оставалась раскрытой далеко не полностью, а порою и запретной.
Одним из инициаторов художественной разработки ее в России в 1920-е годы был Чулков. Работая над книгой "Императоры", он тщательно обследовал массу источников, проливающих свет на историю романовской династии и деятельность известнейших ее представителей: в книге использованы исторические документы, переписка Романовых, мемуары современников, исторические исследования, художественная литература, а иногда и собственные впечатления о событиях, особенно в главе об Александре III, в царствование которого прошли детские и юношеские годы Чулкова. Основанная на обширном историческом материале, книга "Императоры" тем не менее представляет собою но научное исследование, а художественное произведение: в ней художественное преобладает над историческим, впечатление над фактом. В ной Чулков отказался от политизации образов царей и представления их жизни и деятельности исключительно в негативном освещении. Цари у Чулкова обыкновенные люди, наделенные всеми человеческими достоинствами и пороками: они не только угнетают народ, но порою совершают и благородные поступки, принимают полезные и даже мудрые решения, грустят и переживают, ревнуют и пьянствуют, замаливают грехи, болеют, боятся смерти, то есть перед читателем проходит вереница не политических манекенов, а череда живых людей, олицетворявших высший эшелон политической власти России, исторически точно и беспристрастно изображенный автором, И с исторической, и с художественной точки зрения книга Чулкова в те сложные времена удовлетворила читателя и пользовалась огромной популярностью. Эмигрантская газета "Воля России" писала, что в книге Чулкова "нет серьезных ошибок, это все, что можно от нее требовать". Такая оценка является, пожалуй, лучшей похвалой книге, которая сохраняет не только историко-познавательное, но и художественное значение и в наши дни.
Автор благодарит за финансовую помощь в издании «Избранного» в двух томах депутатов Тюменской областной Думы Салмина А. П., Столярова В. А., генерального директора Открытого акционерного общества «Газснаб» Рябкова В. И. Второй том «Избранного» Станислава Ломакина представлен публицистическими, философскими, историческими, педагогическими статьями, опубликованными в разное время в книгах, журналах, научных сборниках. Основные мотивы публицистики – показ контраста между людьми, в период социального расслоения общества, противопоставление чистоты человеческих чувств бездушию и жестокости, где материальные интересы разрушают духовную субстанцию личности.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Осенью 1960 года в престижном женском колледже Рэдклифф — одной из «Семи сестер» Гарварда — открылась не имевшая аналогов в мире стипендиальная программа для… матерей. С этого момента Рэдклифф стал центром развития феминистского искусства и мысли, придав новый импульс движению за эмансипацию женщин в Америке. Книга Мэгги Доэрти рассказывает историю этого уникального проекта. В центре ее внимания — жизнь пяти стипендиаток колледжа, организовавших группу «Эквиваленты»: поэтесс Энн Секстон и Максин Кумин, писательницы Тилли Олсен, художницы Барбары Свон и скульптора Марианны Пинеды.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.