Футурист Мафарка. Африканский роман - [29]

Как раз в то время, когда он произносил эти слова, в конце города поднялся страшный шум, который мало-помалу овладевал всеми укреплениями и вздымал тысячи рук смутным движением белья, сохнущего на веревке, когда ветер дует и крутит пыль голосов…

Рога караульных бесконечно длили свои громкие звуки труб, сверлившие атмосферу, раскаленную, как зола.

– Это оставшаяся в живых армия Фарас-Магаллы!.. – сказал Магамал, который, держа руку в виде абажура, рассматривал желтый горизонт за пылающей геометрией окрестности.

– Да, я видел… – молвил Мафарка, всползая, как обезьяна, на верхнюю террасу.

Стоя там и протянув руки к небу, он крикнул голубым голосом:

– Мафарка, Аллах!..

Тотчас же рога ответили глухим и сырым голосом. А между тем меловая белизна укреплений начала чернеть от темноватого муравейника, из которого от времени до времени поднимались таинственные рычания, отражая сигнал сбора.

Город был готов к сражению и гордость власти над ним, как властвуют над прирученным телом любовницы, сверкала в глазах Мафарки в то время, как он большими шагами спускался с братом к укреплениям.

Направо и налево он видел во дворе казарм толпу солдат, смутно движущуюся и струящуюся с криками на террасы башен, подобно тому, как вода в кадке прыгает и проливается через край.

– Мафарка! Мафарка! Посмотри-ка! – сказал Магамал, наклоняясь к бойнице. – Посмотри-ка туда! Ведь это приближается стадо коз!

– Ну, вот, козы!.. Не может быть!..

– Да, это животные, это большая волна, у которой края колышутся и увеличиваются, как жирное пятно!

Но братьям пришлось лечь ничком, потому что шквал самума прошел над их головами, взъерошивая шерсть моря, которое начало выгибать спину дугой.

Весь город задрапировался в беспорядочные складки большого плаща поднятого песка, фалды которого сильно хлопали по бронзовым дверям, дрожавшим на петлях.

Согнув спину и опустив голову, братья подвигались, закрыв глаза, цепляясь за зубцы; им приходилось то ползти на коленях, то падать ниц под галопом самума, удвоившего силу.

Моментами можно было предположить, что ураган катает по небу пылающий, с корнем вырванный лес; катает как попало, со сворой скачущих демонов, жонглирующих красными головешками.

Самум все увеличивал свои фантастические образы, которые беспрестанно чередовались. Так случилось, что стадо облаков, рогатых, как волы, низвергло демонов, обратившихся в беспорядочное бегство. Видно было, как бьются их жарящиеся тела, воткнутые, как на вертел, на блестящие рога, словно на полумесяц. И ничто не противостояло ярости этих неумолимых облаков, перелистывавших крыши, как книги, шелестящих стенами, как бумагой.

Прыжок – и вот они вертятся уже в открытом небе! Одни жираффы войны оставались непоколебимыми; они были выстроены в ряд на валах и стояли на своих свинцовых лапах, выгибая дугой дубовые спины и закинув назад длинные головы с блоками из гранита между крючковатыми зубцами.

Угрожающие и ужасные, они всплывали на качающемся океане огня, ожидая приказа выгнуть поясницы и напрячь страшные мускулы шей.

Великолепен был их пример героизма и силы, когда они сопротивлялись лавинам песка и брыканию небесных единорогов.

Когда самум прошел, Мафарка и Магамал подняли головы и увидали себя утонувшими в шуме, среди приливов и отливов тысячи возбужденно жестикулирующих тел.

Это было на самой высокой верхушке укрепления, на площади крепости Ники-Алофа, стены которой, вышиною в двести локтей, имели в толщину три человеческих роста и вдавались в окрестность, образуя контрфорс с гранитным слоем. Все капитаны армий Телль-эль-Кибира были тут; они собрались, ожесточенно споря с дозорными, которые утверждали, что во время пауз самума они видели бесчисленные стада псов, несущихся к городу. Новость казалось невероятной и нелепой.

Мафарка с минуту послушал их; потом внезапно покинул их для того, чтобы подойти к военным жираффам, построенным в полном боевом порядке.

И его шаги гордо увеличивались с величавым ритмом по мере того, как он подвигался вперед.

В его глазах сияло гордое опьянение изобретателя, когда он заботливо осматривал эти большие машины, грубо сделанные в виде животных.

Он пустил в ход рычаги, чтобы привести в движение вращающиеся головы, которые должны были бросать далеко, подобно праще, огромные кожаные мешки, полные кипящей воды или смолы.

Но не все жираффы были заряжены. Мафарка немедленно позвал одного из служащих при машинах и осведомился о количестве боевых припасов. Потом он медленно осмотрел пружины метательных мешков, снабженных автоматическими крыльями.

На секунду он нахмурил брови, заметив, что одна ступица не гибко зацепляет зубьями из-за недостатка масла.

– Ты отлично знаешь, болван, что крылья должны открываться автоматически под давлением воздуха, чтобы мешки-ядра планировали, как птицы, быстро улетая далеко-далеко!

Он сейчас же перешел к другой жираффе, у которой лапы были на пружинах, что позволяло ей гнуться, не ломаясь под сильными ударами неприятеля.

– Ну, живо! Приведите в движение головы на пружинах!

Тревога была быстра. И почти сейчас же жираффы стали медленно качаться на месте при помощи системы блоков и пружин.