Фурманов - [4]

Фурманов не раз говорил мне о своей мечте написать эпопею об ивановских ткачах. В центре этой эпопеи должен был стоять Отец — Федор Афанасьев. Рядом с ним Трифоныч, Арсений — Фрунзе…

3

Еще весной 1905 года Митяй окончил шестиклассное училище. Надо было учиться дальше. Родители хотели зачислить сына в торговую школу, где учился их старший сын Аркадий. Узнав об этом, Митяй расстроился: уж очень не хотелось стать бухгалтером, когда душой овладела поэзия.

Чтоб не обидеть родителей, Митяй поступил все же в торговую школу (теперь средняя школа № 26 имени Д. А. Фурманова). Здесь он осваивался медленно. Слишком претили его душе финансовые премудрости, и лишь уроки литературы как-то скрашивали безотрадную перспективу сидеть за конторкой какого-нибудь купца или фабриканта.

Товарищей он заводил не сразу, подолгу присматриваясь к окружающим людям, словно боясь доверить им свои мысли и желания, пока не пригляделся, наконец, к одному из них, учившемуся в другом классе. Таким человеком был Миша Колосов. Он пришелся по душе Митяю своей любовью к литературе. Между ними завязалась настоящая дружба. Миша увлекался поэзией Некрасова, Никитина, Кольцова, читал Белинского и Чернышевского, приносил в школу книги, которые открывали Митяю совсем новые, неведомые ему миры, знакомил его с текстами рабочих революционных песен. Митяй охотно проводил с ним все перемены, нередко читая Мише в укромном уголке свои новые стихи.

Колосов очень привязался к своему юному другу. Впоследствии он писал в своих воспоминаниях:

«Он был хорошо сложен, красив, силен. Но товарищи любили Митю Фурманова не за внешность, а за его прекрасный характер, отличительными чертами которого были прямота, правдивость и честность. Особенно презирал Фурманов подхалимство и рабское чинопочитание, которое настойчиво воспитывалось тогда в торговой школе. Учился Фурманов хорошо, а его сочинения по литературе были всегда лучшими в классе. Он часто писал небольшие шуточные стихи о товарищах и преподавателях, хорошо пел и декламировал…»

«Шуточные стихи», о которых вспоминает Колосов, были порой весьма язвительными и острыми. Они были адресованы людям мелким, хвастливым, беспринципным и попадали, что называется, не в бровь, а прямо в глаз.

В то же время Фурманов пишет немало стихов, посвященных людям из народа, труженикам, страдающим от притеснения богачей.

Большое впечатление производят на юношу произведения, где воспевается борьба, героическое начало.

Знаменитая «Песнь о Роланде» взволновала его. Роланд, борющийся против несметных мавританских полчищ, изнемогающий, но не сдающийся, трубящий в знаменитый свой рог, снился ему по ночам. Он написал стихи: «Долина Ронсеваля».

…Но вот минули и годы учения в торговой школе. Теперь перед ним открывалась безрадостная перспектива стать бухгалтером на одной из фабрик. Кусок хлеба, конечно, обеспечен, однако он мечтал о дальнейшей учебе.

Попытки сдать экзамены сначала в Ивановское, а потом Костромское училище окончились неудачей. Наконец после долгих проволочек он был принят в 5-й класс Кинешемского реального училища.

Кинешма… Новая страница открывается в жизни Фурманова. На первых порах Дмитрий чувствовал себя в Кинешме неловко. Ему минуло уже 17 лет. Он на два-три года старше своих одноклассников. Но юные товарищи его сразу увидели в нем человека более развитого и опытного, и многие из них старались подражать ему во всем. На первых же школьных вечерах Митяй покорил сердца своих соучеников. Он вдохновенно читал стихи Некрасова, взволнованно декламировал Тютчева. «Репертуар» его был разнообразен. Круг интересов широк. От Лермонтова до Надсона. Гражданские мотивы и сокровенная интимная лирика. И потом он сам был поэтом. Это особенно привлекало и одноклассников и приглашаемых на вечера девушек-гимназисток.

А вскоре пришла и первая любовь.

4

Покидая Иваново-Вознесенск, Фурманов увез в Кинешму образ девушки, с которой не был знаком и ни разу не обменялся ни одним словом.

Между тем образ этот все чаще возникал и в мечтах его, и в раздумьях, и в воспоминаниях о родном городе. Временами приходила даже мысль покинуть Кинешму, вернуться в Иваново, познакомиться о девушкой, которая не раз встречалась ему на Негорелой улице, близ пожарного депо.

Он явственно представлял себе эту девушку с голубыми глазами, смуглым лицом, в темно-синем пальто с белой горжеткой. «Кто она? — не раз спрашивал себя Фурманов. — Барышня из купеческого дома? Дочь фабриканта? Нет, не похоже!» Иваново-вознесенские купчихи держались обычно гордо, неприступно, отчужденно от рабочих, а ее Митяй часто видел с подругами, одетыми бедно, несомненно из рабочих — семей. Дмитрий упрекал себя за то, что у него не хватило смелости подойти к незнакомке, заговорить с ней, может быть, подружиться с ней. Тогда бы легче было жить и учиться в Кинешме.

Он успокаивал себя тем, что, как только вернется домой на рождественские каникулы, наберется смелости и познакомится с ней.

На первых порах Фурманов поселился на квартире делопроизводителя реального училища Птицына. Общая комната, крик малолетних детей… Жил Дмитрий очень скромно, зарабатывал на жизнь репетиторством, ухитряясь из весьма ограниченного своего бюджета выделять средства на книги, на — создание маленькой своей библиотечки.