Фуриозо - [22]

Каролина отвела глаза первой:

— Благодари Анну, это она готовила.

Каролина как будто злилась, и Рауль обратился по-дружески к Анне:

— Ты настоящая богиня кухни! Твоя еда сводит с ума ароматами, и ради твоих соусов мы готовы умереть. От наслаждения.

Польщенная дифирамбами, Анна расплылась в улыбке. Каролина, словно не заметив, что Рауль общается уже не с ней, сказала тихо:

— А я ничего не делала, только нарезала ароматные травы… — И тут же воскликнула: — Боже, какая же я дура! Я забыла подать травы!

Она сорвалась с места, бросилась к рабочему столу и взяла базилик и тимьян в ладони, соединенные лодочкой. Луиза, восхищенно следившая за Каролиной, не дала ей сесть на стул: схватив девушку за талию, усадила на колени.

— Ай, я же уроню! — начала сопротивляться Каролина, но подруга успокоила ее поцелуем в плечо.

В ответ Каролина выгнулась и повернула голову, чтобы найти губы Луизы, при этом всем остальным показалось, что соединенные руки девушки будто скованы невидимыми наручниками. Каролина, зажмурившись, отдалась французскому поцелую, завершив его чувственным стоном. Открыв глаза, поймала на себе взгляд Рауля. Он смотрел на происходящее как загипнотизированный. Пойманный на месте преступления, Рауль смущенно отвел глаза, а рука инстинктивно потянулась к губам, чтобы вытереть их после поцелуя.

Каролина улыбнулась, заметив этот непроизвольный жест Рауля, и встала с колен подружки. Теперь она уверена в своей привлекательности для него. Неторопливо подойдя к Анне, высыпала травы в кастрюлю. Анна помешала суп половником и спросила:

— Хочешь добавки, Рауль?

Не дожидаясь ответа, добавила в тарелку порцию супа. Но Рауль не поблагодарил: потрясенный увиденным минуту назад, он забыл о существовании Анны. И о существовании Хелены тоже. Все как в дешевой мелодраме: любовь с первого взгляда. Рауль и не знал, что так может быть. Смешно, но этот горячий вихрь настиг его после стольких лет общения с женщинами!

Поделать с собой, однако, он ничего не мог: в висках гудело, мышцы напряглись, в горле пересохло. Торопливо схватив бокал с вином, Рауль осушил его в несколько глотков, и тепло разлилось по телу, немного снимая напряжение. Нет, он не готов к тому, что случилось. Конечно, Каролину доводилось видеть и раньше, она действительно красавица. Но красивые женщины не редкость в окружении успешного музыканта, и он привык, что они готовы на все ради его внимания. Однако это неинтересно: важнее охота, чем ее результат. Добившись своего от женщины, Рауль легко говорил «прощай». Но чтобы испытывать прежде такие сильные эмоции, как минуту назад, глядя на целующуюся Каролину? Нет, это с ним впервые.

Каролина и Луиза флиртовали: Каролина стащила креветку с тарелки подруги, со смехом Луиза окунула кусочек хлеба в чесночный майонез и намазала им губы, которые недавно целовала.

Каролина, высунув кончик розового языка, стала слизывать соус с губ, глядя при этом на Рауля в упор. Эффект налицо: он нервно закашлялся. Но и ее щеки внезапно залил румянец. Каролина опустила глаза, а когда мгновение спустя взглянула снова на Рауля, он аккуратно складывал салфетку.

Луиза, чтобы отвлечь подругу, рассеянно крошившую кусок хлеба, прошептала ей что-то на ухо. Каролина залилась смехом, откинув голову и тряхнув кудрями. Но стоило Луизе отвернуться к Хелене, как она опять устремила глаза на Рауля. Он моментально почувствовал на себе пристальный взгляд и, не стесняясь больше, принялся жадно рассматривать красавицу виолончелистку, не упуская ни единой детали: волосы, глаза, нос, рот, шея, грудь, бурно вздымавшаяся под мужским взглядом…

Луиза, ничего не замечая, взяла Каролину за руку, и та судорожно схватила ее и сжала. Держала так крепко, что Луиза даже обрадовалась, услышав о внезапном желании возлюбленной пойти репетировать в студию. И внутренний голос, обычно чуткий ко всем нюансам любовных отношений, не подсказал Луизе, что держаться так за руки им больше не суждено. Беззаботно кивнув Карро в знак согласия, Луиза продолжала беседу за столом.

* * *

Поставив виолончель меж колен, Каролина взяла смычок, но тут же отложила: она не могла заставить себя играть. Ее мучил стыд. Зачем она смотрела на Рауля? Зачем таяла под его взглядом? Не найдя никаких резонных доводов для оправдания, Каролина все-таки поднесла смычок к струнам, и он сам выбрал нужное именно сейчас: сонату для виолончели Золтана Кодая[3] соло.

Руки взялись за работу, а душевное смятение рождало в голове вихрь мыслей, беспорядочно крутившихся вокруг одной, главной: это ошибка! он — ошибка, и только! Но Каролина отказывалась признать, что ошибка эта намеренная. Она очень устала от всего и всех. И ей хочется, чтобы произошедшее за ужином принесло облегчение.

Каролина чувствовала, как в душе зреет жажда перемен — почти забытое чувство. Пусть перед ней, образно говоря, закроется одна дверь, но зато откроются сотни других. Так уже не раз было, так произойдет и в этот раз. Она не в силах сопротивляться свежей волне чувств и ощущений, сколько бы слез и мук это ни доставило другим.

Вместе со звуками музыки таяло чувство вины, и сделанный полчаса назад выбор уже казался единственно верным. То, что раньше пугало Каролину, теперь казалось заманчивым, волновало кровь. Предвкушение и жажда нового охватили душу. Но и отступление пока возможно — словно идешь к манящей луне по тропе, обрывающейся у пропасти.