Фуга для темной земли - [10]
По мере приближения к нашему дому поведение всех троих все явственнее отражало овладевавшее нами дурное предчувствие. Салли стала непоседливой и то и дело просилась в туалет. Изобель курила сигарету за сигаретой и болезненно огрызалась. Я бессознательно норовил увеличить скорость, хотя знал, что обычно в подобных случаях лучше ехать медленнее.
Чтобы разрядить обстановку, я откликнулся на очередное требование Салли и остановил машину возле общественного туалета в трех километрах от нашего жилья. Изобель повела Салли в туалет, а я воспользовался их отсутствием, чтобы послушать по радио последнюю сводку.
Вернувшись в машину, Изобель спросила:
– Что мы станем делать, если не сможем попасть на нашу улицу?
Она сказала именно то, о чем все мы боялись заговорить вслух.
– Я уверен, что Николсон прислушается к нашим доводам, – ответил я.
– А если нет?
Я не знал что ответить и сказал:
– Я только что слушал радио. Говорили, что афримы принимают условия амнистии, но занятие пустых домов продолжается.
– Что значит, пустых?
– Мне бы даже не хотелось думать об этом.
С заднего сидения подала голос Салли:
– Папа, мы почти дома?
– Да, дорогая, – ответила Изобель.
Я запустил двигатель и тронулся. Через несколько минут мы были у въезда на нашу улицу. Полицейские машины и армейские грузовики исчезли, но оплетенная колючей проволокой баррикада была на месте. На противоположной стороне дороги стоял темно-синий фургон с телевизионной камерой на крыше. Возле нее возились двое мужчин. Спереди и с каждого борта камеру ограждало толстое стекло.
Я остановил машину в пяти метрах от баррикады, но оставил двигатель включенным. Возле баррикады никого не было видно. Я посигналил и тут же пожалел об этом. Из ближайшего к баррикаде дома показалось пять человек. Все с карабинами. Они направились к нам и это были афримы.
– О, Боже, – вздохнул я.
– Алан, поговори с ними. Возможно они не пользуются нашим домом!
В ее голосе слышались истерические нотки. Ничего не решив, я сидел на месте и смотрел на приближавшихся людей. Они выстроились в шеренгу у баррикады и бесстрастно уставились на нас.
Изобель продолжала настаивать. Я вышел из машины и направился к ним.
– Я живу в доме 47. Пропустите нас, пожалуйста, – сказал я. Ответа не последовало, они просто смотрели на меня. – Моя дочь больна. Мы должны уложить ее в постель.
Они смотрели.
Я повернулся к телевизионщикам и крикнул:
– Может мне кто-нибудь сказать, пропустят ли нас сегодня?
Они не ответили, хотя один из мужчин на крыше фургона направил в нашу сторону микрофон, опустил вниз камеру и подрегулировал ее настройку.
Я снова повернулся к африканцам.
– Вы говорите по-английски? – спросил я. – Мы должны попасть в дом.
Долго было тихо, потом один из вооруженных патрульных крикнул, неимоверно коверкая слова:
– Подите прочь!
Я забрался в машину, включил передачу и, развернувшись на пустынной дороге, поехал прочь от дома, прибавляя скорость. Когда мы миновали телевизионный фургон, афримы открыли огонь и лобовое стекло машины покрылось трещинами, которые сделали его прозрачным. Я ударил по стеклу согнутой в локте рукой и оно рассыпалось дождем осколков. Изобель завопила и сползла с сидения, закрыв голову руками. Салли крепко обняла меня сзади за горло и что-то бессвязное кричала в ухо.
Когда мы отъехали метров на сто, я снизил немного скорость и дернулся вперед, чтобы вырваться из рук Салли. В зеркале заднего обзора я видел, что телеоператор развернул камеру и снимал наше бегство.
Я стоял вместе с другими на пляже Брайтона. Мы смотрели на дрейфовавшее в Ла-Манше старое судно, которое имело крен на левый борт двадцать градусов, как сообщалось в газетах. Оно находилось примерно в миле от берега во власти сильного волнения. Спасательные суда из Хова, Брайтона и Шорхэма ожидали команду по радио, чтобы взять его на буксир. Между тем мы на берегу видели, что судно тонет. Многие из нас приехали сюда, преодолев не один десяток километров.
Я добрался до нашей главной группы, не наткнувшись на патрули, и как только представился благоприятный момент подошел к Лейтифу и отдал ему кинжалы из зеркального стекла.
Ничего не сказав об успехах других добытчиков, он критически осмотрел кинжалы и не смог скрыть неудовольствие моей инициативой. Взяв один в руку, он взвесил его на ладони и попытался укрепить на поясе. Всегда недовольное лицо Лейтифа стало еще более хмурым. Я хотел было принести извинения за грубую обработку кинжалов, вполне объяснимую ограниченным выбором материала и инструмента для изготовления оружия, но промолчал, потому что ему это было ведомо и без меня.
От критических замечаний он вежливо воздержался, но его практическое действие не заставило себя ждать – Лейтиф выбросил мои поделки.
Я это видел и решил ничего не говорить ему о бензиновых бомбах-бутылках.
В годы отрочества, как и большинству мальчиков, мне пришлось пройти много озадачивавших стадий на пути освоения сексуальной стороны жизни.
Неподалеку от местечка, где я жил с родителями и братьями, был большой участок брошенной земли, заваленный грудами строительных материалов и во множестве мест изрытый бульдозерами. Я понимал, что планировалось освоение этого участка, но по каким-то неизвестным мне причинам строительство отложено. Место стало идеальной площадкой для моих игр с друзьями. Хотя нам строго-настрого запрещалось там бывать, сотни укромных уголков позволяли скрываться от любых форм власти над нами, включая родителей, соседей и местного полицейского констебля.
Главный герой вышел из возраста ученичества. И ему предстоит первый в его жизни выход за пределы Города, странного громоздкого сооружения, передвигающегося на колесах. Рельсы собирает впереди и снимает сзади специальная Гильдия. Наш герой — из другой гильдии — Разведчиков Будущего. Ему предстоит разведывать путь для города, но для «крещения» он должен сходить в «прошлое», в те места, где город только что прошел. И тогда выясняется, что «прошлое» и «будущее» — не просто направления, это действительно Прошлое и Будущее по отношению к тому времени, где находится город.
Смертельное соперничество двух иллюзионистов конца XIX в. дает всходы в наши дни.От двойников, близнецов и дубликатов шагу некуда ступить.Безумные теории пионера электротехники Никола Теслы приносят самые неожиданные плоды.А престиж – это совсем не то, что вы подумали.
Что день грядущий нам готовит? Как отличить звон колокольчиков от первых звуков колокола, что «звонит по тебе»? Как отличить полет фантазии от предсказания? Антиутопия – жанр, получивший в последнее время невероятную популярность. И, вероятно, не в последнюю очередь благодаря тому, что самые мрачные предсказания фантастов имеют обыкновение исполняться. Иногда – почти буквально, как у Оруэлла в зловещем «1984», иногда – частично, как у Замятина, Брэдбери и Хаксли. Случайность? Совпадение? Но ведь когда-то людей Слова считали пророками, которым иногда, яркими вспышками, открывается будущее.
От знаменитого автора «Престижа», «Опрокинутого мира» и «Машины пространства» – психологический триллер «Гламур», головоломная эпопея самопостижения.Телеоператор Ричард Грей оправляется в больнице от ранений, полученных при взрыве машины-бомбы у полицейского участка. Он страдает от амнезии: ничего не помнит ни о теракте, ни о предшествовавших ему неделях. Поэтому приезд в больницу Сьюзен Кьюли, утверждающей, что у них был роман, является для него полным сюрпризом; но под действием сеансов терапевтического гипноза он, кажется, начинает вспоминать, как они встретились – летом, на французской Ривьере.Однако почему Сьюзен клянется, что никогда не была во Франции? Что за странную власть имеет над ней ее бывший дружок, которого Ричарду никак не удается увидеть? И как понимать ее слова о том, что она – да и сам Ричард – обладает гламуром?
Кристофер Прист — молодой английский писатель-фантаст, впервые издающийся на русском языке.Научно-фантастический роман «Машина пространства» посвящен Герберту Уэллсу и сюжетно опирается на два его всемирно известных романа — «Машину времени» и «Войну миров».
«На кремации Грайан Шильд побывал первый раз в жизни.В краях, где он вырос, подобное считалась делом неслыханным, практиковалось только в особых случаях и исключительно по решению суда. Мертвецов полагалось опускать в землю, сама мысль, что тело можно сжечь, шокировала людей…».
Автор – профессиональный адвокат, Председатель Коллегии адвокатов Мурадис Салимханов – продолжает повествование о трагической судьбе сельского учителя биологии, волей странных судеб оказавшегося в тюремной камере. Очутившись на воле инвалидом, он пытается строить дальнейшую жизнь, пытаясь найти оправдание своему мучителю в погонах, а вместе с тем и вселить оптимизм в своих немногочисленных знакомых. Героям книги не чужда нравственность, а также понятия чести и справедливости наряду с горским гостеприимством, когда хозяин готов погибнуть вместе с гостем, но не пойти на сделку с законниками, ставшими зачастую хуже бандитов после развала СССР. Чистота и беспредел, любовь и страх, боль и поэзия, мир и война – вот главные темы новой книги автора, знающего систему организации правосудия в России изнутри.
Герой романа, «странный рыцарь» Анри де Вентадорн, проходит на наших глазах путь от наемника, которому папа Иннокентий III поручает найти и похитить Священную книгу богомилов, — до Главного Хранителя этой Книги, во имя истины избирающего смерть на костре Инквизиции. «Книга была искрой, воспламеняющей костры, — и на кострах этих сгорали люди, несшие свет. Но они сами выбрали свой путь».Из необычного сочетания авантюрности и жертвенности рождается особая притягательность образа главного героя.
Грустные и смешные повести о людях, которые в России были евреями, а в Израиле стали считаться русскими.
Либби Миллер всегда была убежденной оптимисткой, но когда на нее свалились сразу две сокрушительные новости за день, ее вера в светлое будущее оказалась существенно подорвана. Любимый муж с сожалением заявил, что их браку скоро придет конец, а опытный врач – с еще большим сожалением, – что и жить ей, возможно, осталось не так долго. В состоянии аффекта Либби продает свой дом в Чикаго и летит в тропики, к океану, где снимает коттедж на берегу, чтобы обдумать свою жизнь и торжественно с ней попрощаться. Однако оказалось, что это только начало.
Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.
Кайлу повезло во всем: с родителями, с друзьями и даже с родным городом. Трава тут выше, чем везде, кузнечики - больше, краски - ярче, солнце - теплее, а тишина - звенит. Правда, рядом - всего-то ручей перейти - находится лес, а в лесу - Институт... Но это совсем другая история, из которой Кайлу с друзьями остались лишь обрывки детских страшилок. Книга собрана пользователем vlad433 ([email protected]) специально для flibusta.is, приятного чтения :)