Фрунзе - [59]

— Все зависит, товарищи, от вашей организованности. Берите миром что положено: милости ждать неоткуда! И казаков в село не пускайте. У них нагайка, и она может пойти в дело против вас!

По простым понятиям крестьян этот молодой агитатор знал все и так объяснил, что выход был один. И дружно записали в своем решении: казаков на постой не просить, общество вполне ручается за сохранность больницы, так как считает ее своею. И тут же выделили сторожей для охраны порядка в ночное время.

Наступил сентябрь с седыми росами по утрам. Охота была чудесная, но уже началась тоска по Шуе. В это время и прислал Павел Гусев шифровку доктору Константину Фрунзе: «Срочно отправляйте груз по старому адресу».

Кости не было дома: на три дня он выехал в дальние деревни, да еще задержался там из-за бездорожья: начались проливные дожди. Михаил был в сборе и нервничал, так как не хотел уехать, не повидавшись с братом.

«До города было нужно ехать шестьдесят верст по непролазной грязи, — вспоминал позднее Константин. — Лошадь, доставившая меня из поездки по участку, еле держалась на ногах от усталости. Но ничто не могло задержать Мишу. Накормив усталую лошадь и с трудом найдя вторую, пристяжную, мы с Мишей ночью двинулись в Чистополь, откуда на первом попавшемся товарно-пассажирском пароходе я проводил его до Казани. Из Казани он уехал один московским поездом.

За время многолетних мытарств брата по тюрьмам царской России встретиться мне с ним пришлось только один раз — в начале 1908 года во владимирской следственной тюрьме. Добиться этого свидания стоило многомесячных усилий. Благодаря имевшейся у меня явке мне удалось увидеться с некоторыми уцелевшими во Владимире, Иваново-Вознесенске и Шуе товарищами брата по партийной работе и оценить тот огромный авторитет, которым пользовался Арсений в рабочих кругах этих городов».

Екатерина Николаевна (Ольга Варенцова) вскоре поставила хорошую подпольную типографию, в которой большевики регулярно печатали листовки и воззвания. В Шую возвратился Арсений, организация там возросла и окрепла. И к концу октября 1906 года стало ясно, что надо объединять в одно целое действия разрозненных комитетов и групп всего промышленного края.

Варенцова и Фрунзе подготовили съезд девяти организаций, и он в первых числах ноября образовал Иваново-Вознесенский союз РСДРП. Ольга и Михаил вошли в бюро Совета. И теперь в масштабах будущей губернии большевики действовали сплоченно.

Арсений был неуловим для Лаврова, потому что появлялся в Шуе от случая к случаю: бивачная жизнь нелегала носила его по всей округе…

Иван Виноградов из Кинешмы, который вместе с Михаилом Тулиным начал в свое время делать «бомбы»-македонки из обрезков газовой трубы, вспоминал, какое впечатление произвел на него Арсений, приезжавший на исходе весны делать доклад о IV съезде РСДРП в Стокгольме.

Ранним утром, едва взошло солнце, Иван прикатил на велосипеде для встречи Арсения в деревню Беловскую, расположенную рядом с текстильной фабрикой «Ветка». Явиться надо было в дом к рабочему Ивану Кузьмичу Смирнову. Хозяин хлопотал во дворе с самоваром. А когда чай вскипел и на столе появился свежий ситник, хозяин юркнул в чуланчик и вышел оттуда с Арсением: он еще накануне приехал ивановским поездом, но сошел на полустанке перед Кинешмой. Он показался Виноградову молодым слесарем: темная косоворотка, на плечи наброшен поношенный пиджачок. Усики, как у всех молодых мастеровых, и простое лицо. Но осмысленное и красивое.

После завтрака Иван сопровождал Арсения в лес — проселками и перелесками, минуя селения и подшиваловский завод. На поляне, среди молодой поросли, их встретил патрульный.

По дороге и на поляне, пока собирались партийцы, Арсений расспросил Ивана: кто он и чем занимается? И настойчиво советовал учиться.

— Видишь ли, — рассуждал Арсений, — революционеру одного энтузиазма мало. Конечно, без него не обойтись. Но его хватит только на то, чтобы самому сражаться геройски и, если надо, умереть за революцию. А вот вести народ на борьбу без крепких знаний невозможно. Большевик сам должен понимать законы развития общества и толково разъяснять их рабочим и крестьянам. К познанию этих законов надо идти с грамматики, математики, географии. И когда твое революционное чувство соединится с умом, станешь ты настоящим политическим борцом. — Он задумался. — Я вот недосыпаю, живу как на вулкане, а готовлюсь к экзаменам в институте…

На собрании Арсений рассказал о съезде. Но напирал он на то, что реакция торжествует после разгрома декабрьского вооруженного восстания, однако это дело временное: народ воспрянет духом и снова ринется в бой. Ленин призывает к восстанию, и его надо готовить, привлекая на свою сторону крестьян. Все силы — на свержение самодержавия, что бы там ни болтали меньшевики!

Горячая речь Арсения звала к действию. Он уехал, но остался его дух, его вдохновенный призыв. Большевики Кинешмы поддержали платформу Ленина и крепко взялись за формирование боевой дружины.

По рукам вязало оружие: не было и половины того, что требовалось. И тут возник дерзкий план: отобрать его у полиции. Да не так, как делал Павел Гусев со своими ребятами в Шуе, нападая на отдельных стражников ночью. А сразу взять весь полицейский арсенал.