Как я путешествовал по Алтаю
Владимир Васильевич Архангельский
Автор провёл лето на Алтае. Он видел горы, ходил по степям, забирался в тайгу, плыл по рекам этого чудесного края. В своём путешествии он встречался с пастухами, плотогонами, садоводами, охотниками, приобрёл многих друзей, взрослых и ребят, и обо всех этих встречах, о разных приключениях, которые случались с ним и его спутниками, он и написал рассказы, собранные в книге «Как я путешествовал по Алтаю».
| Жанры: | Детская литература, Путешествия и география |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 43 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1958 |
| Формат: | Полный |
Как я путешествовал по Алтаю читать онлайн бесплатно
Река Хрустальная, озеро Золотое
На вершине утёса
Дорога была дальняя, в колдобинах, машина старая, шофёр нескладный. Вот мы и тащились по степи весь день через пень колоду.
Час за часом в небе пели жаворонки, а над ними медленно двигалось по широкой дуге яркое и щедрое на тепло июльское солнце.
У обочин большака тянулись цепочки синих цикориев. Поля пшеницы сменялись подсолнечниками, которые стояли, повернув к югу золотистые свои корзинки, похожие на маленькие лучистые солнца. По берегам овражков и балок лепились берёзовые колки. Деревья там были низкорослые и такие корявые, словно их тронул степной пожар или погубил алтайский мороз.
Выбрались мы из глубокого оврага, закипела вода в радиаторе, пар повалил, как из самовара. Вода кипела ещё не один раз. Ни колодца, ни родничка поблизости не было, мы делали остановки и ждали, пока шофёр не подаст команду ехать дальше.
Народу был полный кузов, как видно, у всех были важные дела впереди и все нетерпеливо поглядывали на шофёра.
В нашей пятёрке почти треть скамьи занимал лесник Андрей Силыч, который возвращался домой из Бийска. Он был высокий и очень плотный, похожий на борца, с удивительно маленьким, но широким носом на крупном добродушном лице. И этот маленький нос еле виднелся над пышными русыми усами. На остановках Андрей Силыч легко и ловко выпрыгивал из кузова, ложился навзничь, руки под голову, и, едва сказав свою любимую фразу: «Матрос спит, служба идёт!» — начинал похрапывать.
Его приятель Вася, молодой худощавый парень, тоже возвращался домой. Он был лесорубом и только что отогнал плот с Телецкого озера в город Камень-на-Оби, где строился городок будущей сибирской ГЭС. Васе не хотелось «загорать» в степи, через неделю он снова собирался гнать вниз по Бии кедр и пихту. Он хорошо заработал на первом рейсе, купил себе новые хромовые сапоги и другую обнову и хотел денька два — три погулять дома перед новым рейсом. На остановках он садился рядом с лесником, срывал пучок травы, смахивал пыль с новых сапог и ворчал на шофёра:
— Тоже надумал: из блохи сало топить!
Что это означало, никто не знал; не знал, наверно, и сам Вася.
Торопился домой и старый алтаец с широким скуластым лицом и слезящимися глазами, всё своё хозяйство оставивший на маленькую внучку Санук. Он был молчалив и выделялся среди нас необычной для жаркого лета одеждой: лисий малахай, синий стёганый халат, перехваченный узким ремешком, и мягкие сапоги с меховой оторочкой на голенищах. В пути он часто поправлял малахай, который сваливался ему на глаза, и курил трубку. Звали его Апсилей. Он вылезал из машины медленно, долго нащупывая ногой заднее колесо, мягко ступал на землю и отходил поодаль. Там он садился, поджав ноги калачиком, набивал трубку и чиркал спичкой.
Моим ближайшим соседом по скамье был Антон Иванович, доцент, худой и остроносый, чем-то похожий на молодого Гоголя. Всю дорогу он запахивал серый потёртый плащ без пуговиц и придерживал на ухабах то очки, то старую зелёную шляпу. В горы он ехал впервые, жадно глядел на всё вокруг, беспрерывно задавал вопросы Апсилею, Васе, Андрею Силычу и так ёрзал на скамье, словно сидеть мешал ему острый гвоздь. То он не сводил глаз с Бии: её путь далеко-далеко в степи отмечали крутые берега слева и густые заросли осин и тополей справа; то любовался пустельгой, которая сидела на проводах, раскрыв рот от жары; то начинал разговор о синих горах, показавшихся далеко впереди. А выскочив из машины, он убегал в поля, что-то выискивал там, нюхал, растирал между ладонями, рассовывал по карманам. Потом подбегал к шофёру и давал ему какие-то совсем нелепые советы. Но шофёр с досадой отмахивался от него, как от мухи. Тогда он валился на горячую землю рядом с Апсилеем и восторженно произносил:
— Чуден, чуден край!
А пассажиры, особенно женщины, говорили, поглядывая в его сторону:
— Чудной какой-то! Смурной! Учёный, что ли, или просто так — не в себе?
А между тем Антону Ивановичу следовало бы торопиться: на Телецком озере его поджидали студентки, он ехал руководить их практикой в горах и в тайге. Но на каждой вынужденной остановке ему попадалась то интересная травка, то жучок, то бабочка.
Он, как мальчишка, бросался на всякую всячину и оживился ещё больше, как только кончилась степь.
А степь оборвалась как-то сразу. Попетляли мы немного среди холмов, и сразу же начался горный Алтай: страна тайги и бурных прозрачных рек, край медведей и глухарей, тайменей и хариусов.
Дорога потянулась среди синих гор. У обочины замелькали высокие сосны, ели да стройные пихты, которые упирались острыми вершинами в облака. Наконец показались и кряжистые, могучие кедры, густо унизанные ещё незрелыми фиолетовыми шишками.
Солнце скрылось за высокой горой, и сейчас же потянуло прохладой. За поворотом подбежала к самой дороге прозрачная, хрустальная Бия. Она с грохотом билась в серые отвесные скалы, бесновалась на порогах.
В широком, просторном плёсе вода вихрилась воронкой в чёрном омуте и крутила кедровую шишку. Видно, кто-то сорвал её в верховьях, увидел, что семена ещё не созрели, и бросил в воду. Река подхватила её и понесла, закружила и будет нести вниз, пока не выбросит на каменистую отмель.
